Фред Стюарт - Век

— Мне сообщили, что ребята Шумлина хотят поджечь этот склад сегодня вечером. Почти пятьдесят человек собираются идти сюда из Вильямсбурга, поэтому мы в меньшинстве. Но у нас есть пара часов, чтобы подготовиться к встрече, к тому же один итальянец стоит двух евреев, правильно?

Его слова вызвали бурю восторга. Малыш Винни приступил к раздаче бейсбольных бит, дубинок, ножей и бритв тем, кто не принес их с собой. Снабдив нескольких человек шлангом, он организовал бригаду для тушения пожара на случай, если склад все-таки подожгут. По иронии судьбы, склад являлся собственностью одного польского еврея, но для Винни это не имело никакого значения, потому что от заката до рассвета это помещение принадлежало «Мстителям». Они были готовы защищать его изо всех сил. Вооруженного бейсбольной битой и ножом Джанни Диффату охватило безумное возбуждение, когда банды итальянцев шеренгой растянулись перед складом. Серое, с облупившейся краской здание выходило на узкую, вымощенную булыжником улицу, застроенную каретными сараями и несколькими маленькими кирпичными заводиками. Ночью здесь никого не было, поэтому банды не опасались вмешательства полиции, хотя Малыш Винни допускал, что полиция может пронюхать о надвигающемся событии, когда «Дикие коты» выступят. Молодые итальянцы стояли сплошной линией, многие держали в руках, как щиты, крышки от мусорных баков. Малыш Винни ходил вдоль линии, поддерживая боевой дух товарищей бодрящими замечаниями, сдобренными антисемитскими шуточками. Его войска были готовы к бою.

Едва минуло одиннадцать, как в конце улицы появился «противник» — около пятидесяти молодых людей, многие с факелами в руках. «Дикие коты» под предводительством Натана Шумлина, все еще носившего повязку на лице, остановились, поглядывая на итальянцев, в квартале от склада. Довольно долго никто не двигался и не произносил ни слова: обе «армии» — порождение многовековой европейской нищеты — стояли одна против другой. Затем Шумлин закричал на идиш: «Смерть «вопам»!» С ревом и криками его банда двинулась по слегка наклонной улице в сторону склада. Малыш Винни, трущобный Наполеон, поднял руки, подавая своим людям сигнал не двигаться. «Дикие коты» врезались в шеренги «Мстителей», завязалась битва.

В воздухе замелькали биты и дубинки, пошли в ход ножи, лезвия, кулаки. Если не по масштабу, то по накалу битва напоминала сражения при Аустерлице и Ватерлоо. «Дикие коты» швырнули в здание склада факелы, но пожарная бригада Малыша Винни, быстро потушив их из пожарного шланга, повернула свое оружие против «Диких котов», в результате чего вымокли бойцы и той и другой стороны. Тем временем появились первые раненые, которые, прихрамывая, отходили с поля боя. У многих кровоточили ножевые раны и разбитые носы. Один из «Диких котов» потерял половину уха. Удивительно, что при таком количестве ножей у обеих сторон никто не был убит.

Через десять минут после первой атаки Шумлин крикнул, чтобы его люди отходили. Обе армии разошлись, и Джанни Диффата уже начал кричать: «Мы победили! Мы победили!» — когда раздался полицейский свисток и две «черные Марии», грохоча по булыжной мостовой, показались из-за угла.

Бойцы обеих армий брызнули в разные стороны, и «Вильямсбургская битва» была окончена. Джанни, Малыш Винни и Марко Фоско побежали в глубь доков.

— Куда мы теперь? — спросил на бегу Марко.

— Ко мне, — ответил Джанни. — Там копы нас не найдут, к тому же у меня есть пиво.

Джанни с Марко здорово досталось: оба были в порезах и синяках. Но Малыш Винни остался цел и невредим, если не считать небольшого пореза на правой щеке.

Боксер, он знал, как уходить от ударов.

Пообедав с Декстерами, Виктор прошел три квартала по Медисон-авеню, чтобы навестить Эллиотов, в основном, разумеется, Люсиль. Чувствуя себя хозяином положения, он, как молодой петушок, хотел похвастаться своим новым оперением. Засвидетельствовав почтение старшим Эллиотам, Виктор увел Люсиль в музыкальную комнату и, убедившись, что поблизости не прячутся Родни с Артуром, а остальные дети Эллиотов уже в постели, рассказал Люсиль о своем продвижении по службе. Это произвело на нее большое впечатление.

— Похоже, — сказала она, — что дядя Огастес хочет сделать тебя своим наследником.

— Он не говорил ничего такого.

— Но наверняка думал об этом. В конце концов, дать тебе такое место… — Она с восхищением посмотрела на него, потом улыбнулась: — Забавно, не правда ли? После стольких лет «бедный Виктор» становится «богатым». Ты, должно быть, ужасно взволнован. К тому же я не могу теперь обвинить тебя в том, что ты увиваешься за моими деньгами, не правда ли?