Фред Стюарт - Век

— Совершенно точно. Поэтому агент и должен найти офицера, но не похожего на вас, а по своей натуре азартного игрока, готового рисковать своей головой за большое состояние, которое могло бы быть депонировано, скажем, в мексиканских банках.

— Что-то вроде пенсии на старость, если допустить, что офицер доживет до преклонных лет?

— Это более чем пенсия. Удаление от дел на восхитительную виллу в Куэрнаваке. Напитки с ромом на закате, компания очаровательных женщин — все самое лучшее.

— Это стоило бы недешево.

— Поэтому я и прошу у вас совета. С вашей точки зрения как американского офицера, какую цену вы могли бы назначить, чтобы фильм вызвал доверие?

Ник разглядывал японского принца.

— Один миллион долларов наличными, — сказал он наконец.

Принц Асака потушил сигарету.

— Это похоже на то, что я имел в виду, — сказал он. — В расчете на выплату по частям с задатком в пятьдесят тысяч долларов.

— Пожалуй, больше подошло бы сто тысяч. Чтобы фильм стал убедительным.

— М-м-м. Я вас понимаю.

— Это божественно, дорогая, — пропела Эрика Штерн, разглядывая отражение своей фигуры во весь рост в большом зеркале спальни на третьем этаже псевдопровинциального дома, обращенного к бульвару Сан-сет. — Совершенно божественно.

— Значит, вам понравилось? — спросила Габриэлла, стоя на коленях и расправляя шов на подоле вечернего туалета, только что законченного по заказу кинозвезды. Работа над ним доставила ей истинное удовольствие и вызвала настоящее вдохновение, которое было совсем не похоже на желание шить платья для Адели, французской куклы маленькой толстой девочки. Теперь она сшила платье для самой Эрики Штерн!

— Нравится ли оно мне? Я — в восторге! У тебя хорошее чувство линии, а линия имеет первостепенное значение. А как оно хорошо сидит! Мне нравится твоя отделка швов по бокам. Оно и эффектное, и элегантное, и простое в одно и то же время. И в нем нет кустарности. Даже Шанель тебе могла бы позавидовать.

— Шанель!? Она — моя богиня. Я не иду ни в какое сравнение с Шанель.

— Не надо себя недооценивать. Нет, оно абсолютно сногсшибательно. Я пойду в нем на церемонию вручения наград Академии.

Габриэлла с удивлением посмотрела на нее.

— Присуждение наград Академии? — повторила она тихо.

— А почему бы и нет? Я бы не смогла найти лучшего платья.

— Вы шутите…

— Габриэлла, дорогая, я шучу, когда говорю о своей карьере, но сейчас я совершенно серьезна. Единственная проблема состоит в том, что я смогу его надеть только в апреле. Но мы можем придумать вот что: сделай мне что-нибудь еще. Да, пожалуй, весь гардероб. А теперь помоги мне его снять.

Габриэлле казалось, что она в чудесном сне. Помогая Эрике снять платье, она едва слышала, что звезда заказывала ей: пляжный наряд для домика на пляже в Малибу, три костюма, два платья для коктейлей, еще одно свободное вечернее платье…

— Эрика Штерн — это произведение искусства, — сказала она, снова разглядывая свое отражение, на этот раз стоя в бюстгальтере и трусиках. — Ей нужен художник, который бы ее одевал, а вокруг их чертовски мало. Жак Дельмас хорошо шьет костюмы для фильмов, но у него нет настоящего шика, настоящего стиля. А у тебя есть стиль, к тому же ты молода, тебя никто не знает, и ты ни на кого не похожа. Ты меня оденешь, а я сделаю тебя самым притягательным молодым дизайнером Америки. Разве тебе не хочется этого, дорогая?

— Ваша фигура — это мечта любого модельера, Эрика.

— Ты хоть понимаешь, что половина мужчин мира отдаст все, чтобы только увидеть то, что ты видишь сейчас?

Она на секунду нежно сжала свои груди. Затем повернулась и посмотрела на Габриэллу.

— Знаешь ли, у меня был муж. В Будапеште, до того, как твой дядя Моррис меня открыл. Насколько я знаю, он и сейчас там. Он — зубной врач. Бывало, он умолял меня позволить ему заняться со мной любовью, а мне доставляло огромное удовольствие ему отказывать.

Она пересекла комнату, подошла к Габриэлле и взяла ее за руки. Улыбаясь, она прошептала:

— Тебе я никогда не скажу «нет», дорогая. А ты мне сказала бы «нет»?

Габриэлла дрожала.

— Вы… меня пугаете, — прошептала она.

— Но ведь бояться-то нечего. Будет так прекрасно, ты и я вместе, бок о бок, пока я целую твои молодые прелести… Сюда, положи руку мне на грудь… вот так…

Габриэлла почувствовала теплую мягкую кожу.

— Пожалуйста, не делайте этого, Эрика… пожалуйста…

Эрика слегка нахмурилась, но отпустила ее.