Елена Глушенко - Девушек старше 35 просим не беспокоиться

Или вот. «Продавец магазина (профессиональная парфюмерия, изысканные предметы интерьера). В/о, хорошая память, стрессоустойчивость, склонность консультировать/обслуживать людей, ухоженная внешность». Это же вылитая она! Лариса понятия не имела, что такое «профессиональная парфюмерия», но была уверена, что справилась бы и не с таким. Жаль, что там тоже есть ограничение по возрасту.

Хоть плачь.

А вот еще. «Менеджер по продажам в автосалон, муж., жен., возраст 20–40 лет, можно без опыта, привлекательная внешность, интеллигентность, умение флиртовать и рассказывать анекдоты, желание обучаться, карьерный рост».

Лариса усмехнулась. Уж она-то с успехом продавала бы машины, и не флиртуя. И тем более без всяких пошлых анекдотов. Ведь она так любит автомобили. И знает про них все. Ну, почти все…

В коридоре загрохотала входная дверь. Вернулись с прогулки мужики.

Она вздохнула и спрятала газету в ящик под сиденьем дивана.

…

Лёва тоже купил свежий номер «Вакансий».

Пошел в магазин за продуктами, а на обратном пути вдруг решил подойти к киоску «Роспечати».

«Ты уже пять дней без работы», – сказала ему сегодня Роза Семеновна.

Лёва считал иначе. Он уже пять дней, как был свободен.

«Иди в службу занятости, – гудела мама. – Вставай на учет, будешь получать пособие».

«Ни за что», – говорил внутренний голос.

Для Лёвы прийти в Центр занятости означало признать свою неспособность решать собственные проблемы. Нет. Он уже достиг дна. Отныне путь был только в одну сторону – наверх.

Ему нравилось свое новое состояние. Он отоспался, отъелся, прочитал кучу книжек. Однако внутренний голос все настойчивее советовал начать думать о будущем.

С внутренним голосом Лёва теперь дружил. Он не часто прислушивался к нему в течение жизни, однако в последнее время слушал его все внимательнее.

«Что же мне теперь делать?» – спрашивал Лёва своего нового друга.

«Что хочешь», – отвечал тот. Совсем как Гаврилыч.

«А чего я хочу?» – думал Лёва.

Вот это было самое трудное. Он совершенно точно знал, чего не хочет. Ему не хотелось снова просиживать часами в какой-нибудь конторе, перекладывая бумажки и борясь с населением. Ему не хотелось скучать, с грустью отмечая перед сном, что еще один день прошел уныло и бесцветно.

«Будем жить радостно», – услышал он голос Гаврилыча.

Газета «Вакансии» особой радости не предлагала, но Лёва не терял надежды.

Так… Агенты, бармены, водители, грузчики, диспетчеры, кладовщики…

По мере чтения у Лёвы складывалось стойкое ощущение, что уж без работы-то он точно не останется. Была бы шея – хомут найдется. Это было приятно. И очень повышало самооценку.

На какой букве он остановился? Лифтеры, менеджеры, няни, официанты… Батюшки, как же много работы! На букве «П» он задержался подольше. Парикмахеры…

Хм-м…

Парикмахеров требовалось много и преимущественно универсалов. И почти везде с опытом работы.

Лева перевернул страницу и пошел дальше. Дочитал до конца.

И вернулся к букве «П».

А почему бы и нет, черт побери? Ведь ему это нравится.

Ему нравится превращать замарашек в принцесс. И самое главное – у него это получается.

Да, он умеет совсем немного. Точнее, он почти ничего не умеет. Но ведь было бы желание!

И кому какое дело, кто что будет говорить? А то, что говорить будут непременно, он уже предчувствовал.

«Боже, Лёва! Это же не мужское занятие». Да ерунда! Лет сто назад все занятия были мужскими. Ну, почти все.

Лёва минут пять гипнотизировал объявление следующего содержания: «Требуется парикмахер, можно без опыта работы с перспективой обучения». Потом взял телефон и набрал указанный в объявлении номер.

…

Весь день Алла счищала облупивший лак со старых кресел. Их владелица пожелала, чтобы Алла сделала что-нибудь совершенно необычное и абсолютно эксклюзивное. Желательно что-нибудь пушистое.

Честно говоря, пушистое совсем не вязалось с тонкими изогнутыми ножками и резными подлокотниками. Алла сломала голову, пытаясь понять, как сочетать несочетаемое.

Уже ближе к вечеру, когда Варвара чуть ли не силком вытащила ее поужинать азу по-татарски, зазвонил телефон.

– Аллочка? Ну здравствуй, деточка! Это я, – жизнерадостно сказала Мария Спиридоновна.

Алла обрадовалась: и тому, что слышала голос родного человека, и тому, что этот голос был бодрым и здоровым.