Петер Розай - Отсюда - туда

Когда выедешь из Шайфлинга в долину, то дорога поначалу довольно хорошая. Порой попадаются большие лужи, в которых отражается ясное, безоблачное небо. Там, где от главной дороги ответвляется проселок, стоит указатель. На нем перечислены названия всех деревень и расстояние до них. Смотришь на этот указатель, и чудится, будто стоит здесь человек и зазывает: «Приезжайте! Оставайтесь!» Первое нагоняет тоску: ведь никто сюда не приезжает и никогда не приедет. А второе — лишь усмешку: если уж кто и забредет сюда ненароком, так разве же можно уговаривать его остаться.

В самом низовье долины, прежде чем войти в нее, нужно пересечь широкую реку, которая течет на равнину. Вода в реке нежно-зеленая, берега выгнулись живописными холмами, и вся река принадлежит равнине, хоть и не дошла еще до нее. Беден и невзрачен ручей, который бежит из долины и служит утехой путнику во время утомительного подъема к верховью, по сравнению с плавным течением речных вод. Чувство такое, будто кто-то силится плеснуть из стакана в море. Что же до утехи, то радость ручей доставляет разве только деревенским детям, которые играют на его берегу, строят маленькие водяные мельницы или запруды из камешков. Взрослые ручья не замечают. У каждой долины есть свой ручей, этот начинается над Оученой и бежит вниз, к реке. Ни на что дельное он не годен. Жерновов мельничных не вращает, пил не крутит. Зато каждый год в весенний паводок обязательно снесет мост-другой, размоет дорогу и засорит поля щебнем. Словом, радоваться ему могут только дети или уж кто совсем отчаялся, а эти всему рады.

Когда-то в низовье долины была деревня. Но в этих местах надо выбирать: либо-либо. Если в горах живешь, то, стало быть, и живи как горец. А если живешь на равнине, то у тебя совсем другая жизнь и ничего общего с жизнью в горах у нее быть не может. Жители Страшница — так называлась деревня — разъехались: кто в Шайфлинг, кто еще дальше, в большие города. В долину ни один не пошел. Здешний народ давно смекнул, где легче живется. Ничего теперь от Страшница не осталось, только нестройный ряд деревьев справа от дороги. А само место называть стали Страшницкой пустошью. Иногда возницы отдыхают здесь перед первым подъемом. Дорога отсюда долго тянется вверх по склону. По всей своей ширине долина тут усеяна крупными обломками скал. По преданию, забросил их сюда мощный горный обвал. Ученые подтвердили недавно, что так оно и было. Каждую неделю на Страшницкой пустоши устраивается небольшой базар. Только чем сильнее развивается промышленность на равнине, тем больше теряет базар свое прежнее значение. Торгуют на базаре дровами, деревянными игрушками, плетенками, целебными травами и овечьей шерстью. Из верхних деревень на базар почти никто не ходит. Через год-другой привычка вовсе утратит свою силу, и базара не станет. Совсем недавно закрылась здесь маленькая винокурня, а ведь раньше она одна лишь и торговала постоянно на Страшницкой пустоши.

От Шайфлинга до Поглича — первой деревни в долине — добираются часа за два. Миновав обломки скал, разбросанные обвалом, дорога то медленно поднимается вверх по склону, то спускается на дно долины. Тут ручей пропадает, уходит в землю. Чтобы преодолеть заслон из обломков скал и пробить себе путь, силенок у него не хватает, вот он и пустился на хитрость, проточил подземное русло. Отсюда к верховью долина все сильнее сужается. С круч свисают темные ветки кустарника. Ни человека здесь не встретишь, ни зверя. Стоит из темноты теснины увидеть огоньки Поглича, как ноги невольно ускоряют шаг.

Самый большой трактир на всю долину находится именно в Погличе. Впрочем, это просто забегаловка, где торгуют в розлив пивом с шайфлингского пивоваренного заводика. Свободных мест в трактире по вечерам не бывает. Если уж лесорубы решили пойти в трактир, то идут они в Поглич. В Санкт-Себастьяне трактир куда меньше, и, за исключением тех дней, когда в Санкт-Себастьян приезжает Гольц, народу там бывает мало. Да и поймешь разве, почему одно место народ любит, а другое нет. Во всяком случае, Поглич самая богатая деревня в долине, оттого что в здешний трактир несут больше всего денег. А может быть, все дело просто в том, что люди из других деревень не хотят отставать от погличан, потому и идут в этот трактир. Только из Раттена да Оучены никто в трактир не ходит. Уж больно там люди бедны. Трактир стоит без ремонта не один десяток лет. Арендатор считает, что и так сойдет: народ-то все равно валом валит. В пьяных здесь впрямь недостатка никогда не бывает. Особенно худо в праздники, когда возвращаются парни из больших городов и из Шайфлинга. Прямо плакать хочется, когда видишь мертвецки пьяных парней, вываливающихся из трактира. То и дело вспыхивают жуткие драки. Чуть не каждый год после драк кто-нибудь умирает. Но жандармерия вмешиваться не хочет. Сидит себе в Шайфлинге, и на всю долину нет у нее ни одного поста. Наверное, ждут, пока произойдет настоящее убийство.