Андрей Жвалевский: Бежим отсюда!

— Лето кончилось, — вздохнула Соня.

— Зато осень началась, — улыбнулся Эльф. — Осенью тоже здорово: листья желтые, красные, в крапинку! И не жарко…

— …и в школу идти, — закончила Соня грустно.

Эльф виновато замигал. Он знал, как не хочется Соне в школу.

— Ну и что? — сказал он. — Там же друзья…

— Нет у меня там друзей! Уже четвертый класс, а друзей всё нет! Я даже сижу одна!

Соня обиженно взбила подушку и отвернулась к стене.

— А Галина Эдуардовна? — спросил Эльф. — Ты же ее любишь!

Соня подумала. Свою учительницу она любила. Ее все любили. И Галина Эдуардовна любила Соню. Не всегда замечала… но что тут поделаешь? У нее двадцать четыре человека, на всех внимания не хватает. Галину Эдуардовну гораздо больше беспокоили, например, Петя и Олег — близнецы-хулиганы, у которых, как говорила сама учительница, «шило в одном месте». И Эльвиру она все время замечает, потому что Эльвира всегда все выучивает и тянет руку, чтобы ответить первой. И Толик тоже все время попадается учительнице на глаза, тоже тянет руку. Не потому что всё знает, а… просто хочет, чтобы Галина Эдуардовна его заметила. А если его вызывают, то не знает, что ответить, и просится выйти.

Соня не такая. Она тихонько сидит за своей партой и во все глаза смотрит на Галину Эдуардовну. Но если учительница замечает ее взгляд, сразу отводит глаза в сторону. Потому что неудобно.

— Да, ради Галины Эдуардовны в школу идти стоит, — убежденно сказала Соня.

Эльф ничего ответить не успел, потому что дверь Сониной комнаты распахнулась и заглянул папа.

— Ты с кем это разговариваешь? — спросил он, глядя прямо на Эльфа.

Эльф вежливо поклонился, но папа этого не увидел. Никто из взрослых никогда не замечал Сониных настоящих друзей.

— Ни с кем, — сказала Соня. — Думаю вслух.

— Опять книжек перечитала, — сказал папа. — Спи уже. Завтра вставать рано.

Соня послушно натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза. Папа подошел, поцеловал ее в лоб и тихо вышел.

— Спокойной ночи, — сказал Эльф и тоже исчез.

Соне захотелось плакать. Она стала придумывать причину — ведь нельзя же плакать просто так. «Я на необитаемом острове, — решила Соня, — как Робинзон Крузо. И никто-никто меня не найдет». Это помогло. Теперь, когда причина нашлась, слезы потекли сами. Так и уснула.

Утром все суетились и хлопотали, как будто Соня шла в первый класс. Только Соня вяло водила ложкой по утренней овсянке и думала: «Может, заболеть? Сейчас же осень. Осенью бродят вирусы — так мама говорит, а она врач, она знает». Соня потрогала лоб — жара не было. Специально покашляла — получилось не хрипло. Да еще папа, пробегая мимо, решил, что дочка подавилась. Он на ходу так хлопнул ее по спине, что Соня закашлялась по-настоящему, забрызгала блузку…

В общем, на праздничную линейку они с мамой прибежали последними. И Соня сразу заподозрила неладное. Она даже не поняла, что не так. Потом присмотрелась…

Галины Эдуардовны не было!

Возле каждого класса строго, как капитан пиратского корабля возле своей команды, торчал классный руководитель. И только возле их 4 «В» — никого.

Как назло, маме надо было срочно на работу, она сунула Соне в руки цветы и убежала. Так бы Соня у нее спросила.

Пришлось искать кого-нибудь, кто знал, что происходит. Одноклассницы, пользуясь отсутствием учителя, разбились на кучки и весело рассказывали друг другу, где они отдыхали. Говорили одновременно. Непонятно, как они что-то понимали в этом галдеже. Одноклассники почти все бегали друг за другом и давали подзатыльники, щипались и толкались. Только Вадик и Матвей не принимали участия во всеобщем веселье. Матвей уткнулся в телефон, а Вадик сосредоточенно ковырял в носу.