Людмила Стрельникова - Золотые часы

На краю города собаки встречались почти в каждом дворе. Маленькие и большие, коротконогие и длинноногие, остроухие и лопоухие, толстые и худые, белые, каштановые, чёрные – они разгуливали свободно по улицам, забывая о своих обязанностях сторожей, смешивались с толпой прохожих, как бы стараясь показать, что и они участвуют в водовороте жизни, что и у них есть свои, собачьи дела, по которым они торопятся в данную глину ту. Но бывало, что собаки забывали и об обязанностях, и о делах и, праздно прогуливаясь по улицам, из любопытства тыкались в ноги прохожим, перебегая от одних запахов к другим, как перебегает взглядом человек от одного лица к другому.

Татьяна шла, не оборачиваясь, и хотя сзади ничего не было слышно, чувствовала, что пёс следует за ней. Так и казалось, что он сейчас вопьётся зубами в ногу. Страх заставлял сердце томиться в напряжении. Не выдержав неизвестности, она оглянулась. Пёс бежал шагах в пяти от неё, глаза его смотрели дружелюбно, хвост приветливо торчал кверху. Облегчённо вздохнув, Татьяна прибавила шаг и, уже не оглядываясь, последовала дальше, решив, что новый знакомый вскоре отстанет. Только возле самого дома случайно или преднамеренно, не зная того сама, она обернулась и обнаружила, что пёс от неё не отстал. Увидя, что женщина остановилась и смотрит на него, он приветливо вильнул хвостом. Татьяна в ответ улыбнулась и вошла в подъезд. Она сразу же забыла о своём провожатом, но на следующий день, возвращаясь с работы, опять увидела ту же собаку на том же самом месте.

Пёс сразу выделил её из массы прохожих и опять увязался следом. На этот раз в Татьяне проснулось любопытство.

«И чего это он за мной бежит?» – думала она, и ей было приятно, что из сотни идущих мимо людей собака выбрала именно её. Теперь Татьяна то и дело оглядывалась, интересуясь, следует ли пёс за ней. В душе её появилось странное желание – хотелось, чтобы он обязательно бежал, как и вчера, до самого подъезда.

Пёс весело семенил сзади на высоких сильных лапах, обегая встречных. Изредка он сворачивал в сторону на газоны, обнюхивая кусты, иногда совал нос в цветы, и Татьяне казалось, что он наслаждается их запахом.

«Ишь ты, – улыбалась она, – он, кажется, любит цветы и общество людей. Одному скучно… А может он голодный? – вдруг мелькнуло у неё в голове. – Ждёт, что я накормлю, а я сама сыта и не догадаюсь, чего ему надо».

Она достала из суши купленную в магазине булку белого хлеба и, отломив горбушку, бросила псу.

– На, ешь.

Пёс осторожно взял кусок хлеба в пасть и, словно из вежливости подержав его, положил на асфальт.

– Да ты, видать, не голоден, – заметила Татьяна, – А может, ты привык к мясу? Но мяса у меня с собой нет. Как хочешь. Было бы предложено.

Каблучки её снова застучали по асфальту.

На улице вдруг сильно потемнело. Огромная чёрная туча, повисшая над городом, угрожающе сверкнула суровым взглядом молний и загрохотала так, как будто передвигала по небу сотни шкафов и табуреток. Первые редкие капли дождя тяжело упали в пыль, отчего её гладкая поверхность стала ноздристой.

– Ого, сейчас, кажется, будет ливень, – сказала сама себе Татьяна и, достав из сумки складной зонт, раскрыла над головой. Прохожие вокруг заспешили, засуетились, разбегаясь кто куда. Татьяна повернулась к своему провожатому и проговорила:

– Беги домой. Видишь – дождь. Промокнешь.

Пёс остановился и, навострив уши, внимательно прислушался к звукам её спокойного голоса. Блестящие чёрные глаза смотрели на неё так, словно он пытался осмыслить иностранную речь.

– Уходи домой, – снова повторила Татьяна, – гроза будет.

Но собака оставалась на месте.

Дождь усиливался. Отдельные капли дождя забарабанили по зонту более настойчиво, как бы требуя, чтобы им не мешали смачивать землю. В небе грохотало всё страшнее. Татьяне ничего не оставалось, как прибавить шагу.

«Ничего, – думала она, – надоест мокнуть – убежит».

Дождь между тем перешёл в настоящий ливень. Гром грохотал раскатисто и басовито уже над самой головой. Асфальт из серого превратился в чёрную ленту. Все неровности его заполнились водой, на лужах вскипали пузыри. Прохожие исчезли, словно сквозь землю провалились, лишь бы не мокнуть на её поверхности. Татьяна шла по улице одна. Летний дождь ей нравился. Он вносил в её дорогу новизну ощущений и делал окружающую природу особой, не столько мокрой и сырой, сколько яркой и необыкновенной.

Татьяна любовалась тоненькими сильными струями, льющимися на землю, пузырями на лужах, зеркалом асфальта, в котором отражались вверх ногами и кусты, и деревья, и дома. Увлечённая новым зрелищем, она совершенно забыла про собаку. Но неожиданно сзади донеслось шлёпанье мокрых лап. Пёс, промокнув до последней шерстинки, бежал за ней, не выбирая дороги. Вода ручейками стекала по его спине и морде на землю. Он слегка моргал глазами, когда какая-нибудь капля норовила попасть ему в глаз. Но несмотря на всё это, вид у него был бодрый, и он, казалось, тоже наслаждался и лужами, и тёплым душем, льющимся с небес.