Серж Жонкур - Где ж это видано?!

Утомительная штука путешествия! Мы пересекали целые кантоны с зажатым носом, так что нам частенько приходилось останавливаться — примерно каждые десять километров. И прежде, чем притормозить у обочины, нужно было каждый раз не забыть дать знак Болвану, едущему за нами.

Через очередные десять километров мы опять сделали остановку, почти что экстренную, но не для того, чтобы подышать свежим воздухом, и не потому, что кому-то стало плохо, а просто у бабули начинался сериал. Телевизор был водружен на капот, подключен к прикуривателю, и всякий раз, когда папе требовалось прикурить свою цигарку, сюжет прерывался. Сразу после сериала отец решил поскорее отправляться дальше, ибо, на его взгляд, у нас еще было достаточно времени до начала 13-часового выпуска новостей. Однако уже без двадцати мы оказались на обочине: совершенно неожиданно для всех нас машина странным образом вздернулась и заглохла.

Сделав вывод, что автомобиль сломался, Болван велел ждать здесь, пообещав вернуться с машиной техпомощи или по крайней мере с механиком. И хотя все мы сомневались в его расторопности, но все-таки согласились подождать его здесь, в чистом поле, на обочине не самого оживленного шоссе. Учитывая, что близилось время выпуска новостей, мы за неимением лучшего устроили пикник с чипсами и ветчиной, с телевизором на столе и сельским пейзажем вместо гостиной.

На редких машинах, проезжавших мимо, уже практически не встречалось номеров нашего департамента, и это поднимало нам настроение, потому что говорило о том, что в географическом плане мы неплохо продвинулись.

— Невероятно… Ты такое пропустил!

Болвана каждый раз задевало, когда к нему обращались на «ты», похоже, что он до сих пор не смог с этим смириться. А учитывая обстоятельства, он нас даже не слушал, всецело поглощенный зрелищем полного хаоса, царившего вокруг. Тем не менее он чуть-чуть поснимал то, что осталось после аварии, — медленно догорающий каркас автобуса и последние струйки дыма, исходящие от него, а также незначительное количество уцелевших, пытающихся выкарабкаться из кювета, — упрямцев, свято верующих в собственную неистребимость. С дороги задача выглядела трудновыполнимой, тем более что в этом месте был очень крутой подъем.

В очередной раз Болван стал донимать нас расспросами о том, что же произошло, а рассказывать-то было нечего, просто папа стоял на обочине и «ловил» машину, хотел, чтобы нам помогли, вот и все. Может быть, он стоял слишком близко к выезду из поворота? Может быть, он слишком рьяно жестикулировал? Возможно, но все же не до такой же степени… Кстати, именно отец первым удивился тому, как резко шофер развернул автобус, чтобы его не задеть, автобус смешно отпрыгнул в сторону, что и нам показалось чуточку странным, — похоже, водители автобусов слишком пугливы и недоверчивы.

Так или иначе, отец выступил весьма успешно. Болван, имевший в своем распоряжении транспорт, после трех часов поисков не сумел найти не только аварийную машину, но даже простую отвертку, в то время как папа за то же самое время мобилизовал не менее десяти пожарных расчетов, полицию, скорую помощь и с минуты на минуту ожидал вертолет.

Любовь. Нет ничего банальнее любви, этой бесконечной череды романов, перепутывающих родственные связи, браков, заключаемых во имя детей, любовников, которые вдруг становятся родителями и, в свою очередь, окружают любовью детей… Композицию венчают дедушки и бабушки, призванные помогать в нужде и перераспределять сбережения, старики, которые узнают себя в своих отпрысках и, когда здесь, внизу, становится совсем туго, распахивают перед вами свои кошельки, а потом однажды смиренно умирают, хотя не раз обещали, что вы этого не дождетесь, оставляя вам ключи от всего, что имели… Так и повторяется без конца одна и та же схема преемственности поколений с неизменной мотивацией и одинаковой точкой отсчета под названием любовь, любовь с первого взгляда, потом еще минут пятнадцать нежных вздохов как основа всего, затем — отступление от моральных принципов. Все мы, в сущности, не что иное, как отдаленный результат подобного отступления… Однако что касается нашей семьи, то, когда в гостинице мы все вместе устраивались на ночь в одной комнате, так что яблоку было негде упасть, мы меньше всего думали о родственных узах и о любви, просто вшестером в одном номере выходило дешевле.

Поначалу некоторая экстравагантность нашего внешнего вида, кажется, слегка озадачила портье, но, как только он сообразил, что Болван с его камерой, лежащей высоко на плече, сопровождает нас, ворчун мгновенно переменил тон, сделался обходительным и любезным, начал глупо улыбаться в объектив, совершенно обалдев оттого, что его снимают, и даже поинтересовался, есть ли у нас чемоданы, очевидно, полный решимости отнести их в наш номер.