Серж Жонкур - Где ж это видано?!

В общем, папа придумал познакомить Болвана с этим парнем, Шопеном, рассчитывая, что нагрянув к нему всем скопом, внезапно вторгнувшись в его поле зрения, мы преподнесем хорошенький сюрприз старому пианисту. Возможно, на настоящую катастрофу зрелище не потянет, но для начала и это репортеру сгодится, к тому же он убедится, что мы действительно хотим ему помочь.

Только вот вышло так, что Шопен безумно обрадовался нашему приходу, он был в полном восторге. Наш неожиданный интерес к нему, бурный энтузиазм, с которым мы явились преподносить ему наш сюрприз, — все это воодушевило его так, словно он именинник, и вместо того, чтобы испытать шок, свалиться в обморок или впасть в ступор, он сидел и радостно улыбался. Как он был счастлив! Вне себя от радости. Мы сразу же сообщили, что надолго остаться не можем, что у нас мало времени, но из христианского милосердия, которое, как водится, пробуждало в нас угрызения совести, все же присели к нему за стол, дабы уделить ему минутку-другую, притворившись, будто рады его видеть.

Весь его дом состоял из одной комнаты, без единого украшения, кроме, разве что, нескольких чучел звериных голов над камином, трофеев, оставшихся с тех времен, когда старик еще не потерял аппетита. В этом убогом мирке цвета пыли эти морды выделялись ярко, как парадокс, ничуть не стесняясь своего веселого вида. Казалось, они потешаются над хозяином у него за спиной.

— Да че это ты все время туда смотришь, а?

Болван снимал старика не таясь, жадно, как энтомолог — свое насекомое. Чтобы поддержать разговор, папа рассказал пару сплетен. За неимением лучшего они обменялись с Шопеном двумя-тремя метеорологическими предчувствиями — неизбежные светские штучки, когда больше говорить не о чем. Исчерпав тему погоды, папа сообщил ему стоимость говядины на рынке в Сен-Жане, цену двенадцатиградусного в «Интере» [6] «Интер», сокр. от «Интермарше» (Intermarché) — название французской сети супермаркетов. и почем теперь хлеб, а вот на йогурты всем было наплевать. Затем отец решил пойти на хитрость и стал зачитывать вслух страницу некрологов в газете, старательно выбирая людей, которых все знали, и подчеркивая каждую фразу ударом кулака по столу. Чтобы усилить впечатление, отец принялся хоронить и совершенно здоровых людей: он истреблял их одного за другим, стараясь разволновать солиста и довести его до приступа. Особо не церемонясь, он выдумывал инсульты для одних, несчастные случаи для других и самоубийства для самых одиноких, сопровождая каждый некролог минутой взволнованного молчания, чтобы дать прочувствовать всю глубину скорби. Потом, вдруг резко выходя из мрачного оцепенения, он издавал новый вопль: «Нет, не может быть, неужели и она тоже…» — и бац опять кулаком по столу.

За отсутствием результата отец расходился все сильней, умерщвляя одного за другим всех жителей кантона, от ближайших соседей до лучших друзей, от стариков до маленьких детей, а наш славный Шопен слушал внимательно как никогда и объяснял массовый характер смертности очередной эпидемией — наконец-то начинали сбываться его мрачные пророчества, его дежурные предсказания, в целом сводившиеся к тому, что со времен сотворения мира будущее не сулит нам ничего хорошего и хотя говорят, что в истории есть свой смысл, здравым его явно не назовешь. Ко всеобщему удивлению, старик ограничивался тем, что ошалело твердил «не может быть» да «не может быть», искренне печалясь, хотя и не без некоторого самодовольства, как будто его сердце-бабочка, как нектар, впитывало все эти последние новости, считая каждую новую смерть своим очередным трофеем. Окончательно убедившись в своей правоте, Шопен чувствовал себя безоговорочным победителем… Через полчаса он уже настолько привык к сильным ударам по столу, что даже научился их предупреждать, каждый раз придерживая рукой свою бутылку.

Сердечник был безнадежен. Наверное, вино плохой проводник, или, может, он только что поставил себе новые батарейки. Выбившись из сил, отец не стал продолжать, а просто сидел и пил, тем более что хозяин дома не переставал подливать всем, кроме Болвана, который, похоже, испытывал отвращение и к вину, и к его главному потребителю. Теперь уже сам Шопен болтал без умолку, воодушевленный вином, которое как будто приводило в движение какую-то водяную мельницу у него внутри, и чем больше мы соловели от его бурды, тем старик становился бодрее, очень довольный, что наконец-то у него появились слушатели. Не сомневаясь в нашем внимании, он обрушил на мировую историю целый град бранных эпитетов, поносил форт де Во [7] Один из передовых фортов крепости Верден. , Бир-Хакеим [8] Местность в Ливии, где во время Второй мировой войны французские войска генерала Кенига прорвали окружение армии немецкого генерал-фельдмаршала Роммеля (1942). и Дуомон [9] Еще один из передовых фортов крепости Верден. , клял на чем свет стоит королеву, Веллингтона [10] Артур Уэлсли, герцог Веллингтон (1769–1852), английский фельдмаршал. В войнах против наполеоновской Франции командовал союзными войсками на Пиренейском полуострове (1808–1813) и англо-голландской армией при Ватерлоо (1915). и Ватерлоо [11] Населенный пункт в Бельгии к югу от Брюсселя. 18 июня 1815 г. англо-голландские войска герцога Веллингтона и прусские войска маршала Г.-Л. Блюхера разгромили при Ватерлоо армию Наполеона I. , наверняка просто чтобы посудачить об Англии, воскрешая старые распри вместо того, чтобы предать их забвению… И точнехонько в тот момент, когда он дошел до 18 июня, во дворе раздался ужасный металлический грохот, как будто кто-то с чудовищной силой врезал по капоту машины… Этим дело не ограничилось — грохот возобновился, звуки ударов становились все чаще и громче. Потрясенные, застигнутые врасплох, мы только переглянулись, вопрошая друг друга ошарашенными взглядами. Но никто и представить себе не мог, что на самом деле случилось с нашей несчастной колымагой.