Дмитрий Каралис - В поисках утраченных предков (сборник)

Русские посягали на тевтонский дух, на славу прусского оружия! И где? В колыбели Гогенцоллернов!

Ошеломленный успехами славян, канцлер немедленно распорядился перебросить с французского фронта на русский шесть корпусов.

Французы на другом конце Европы вздохнули с облегчением.

Над нашими войсками нависла грозовая туча.

Немецкий генеральный штаб из перехваченных русских радиограмм узнал о планах действия противника и, остановив отступление, приказал перегруппировать войска. (Наши искрометные команды при штабах армий лупили сообщения, не утруждая себя шифровкой.)

На восток Германии в бешеном темпе покатились эшелоны с немецкими корпусами. Их днем и ночью разгружали в полях и перелесках. Ржали кони, тяжело звякали пушки. Скрипели снарядные ящики с увесистыми крупповскими снарядами. Сыто поблескивали консервные банки. Немецкое командование готовилось к стремительному реваншу.

Возглавлявший 2-ю армию генерал Самсонов, «кавалерийский начальник блистательной личной храбрости», еще кадетом получивший солдатского Георгия, к сожалению, никогда не командовал ни корпусом, ни даже пехотной дивизией.

От быстрых успехов у русского командования закружилась голова. Сказалось и то, что, спасая союзников-французов от разгрома, войска оторвались от обозов, растянулись по прусским дорогам, потеряли друг друга из виду. Управляемость войсками была потеряна.

И августа четырнадцатого дня произошла известная катастрофа 2-й армии под прусским городом Сольдау, где полегли тысячи русских солдат и застрелился от отчаяния сам командующий армией.

Дедушка сражался в той мясорубке младшим офицером 16-й роты и получил первый боевой орден — Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость».

На карте-схеме из военной энциклопедии черные стрелы немецких армейских корпусов берут в кольцо наши войска неподалеку от прусского городка Найденбурга. Кольцо на рисунке перечеркнуто крест-накрест: разгром!

Запись в послужном списке деда за 1914-й год: «17–18 августа — принимал участие в бою у города Найденбурга».

Поражение под Сольдау и Найденбургом, как считают военные историки, было нашим величайшим несчастьем после поражения русской армии под Нарвой.

Войска потеряли 100 тысяч.

Тринадцать генералов взято в плен.

Десять генералов убито.

Потеряно 330 орудий.

Одно утешение — врагу не оставлено ни одного знамени.

И спасли французов-союзников…

«Временно командовалъ 14-й ротой…»

«Награжден…»

«Эвакуированъ вследствiе ранения»

«Прибылъ в полкъ по излеченiи от ранъ, полагать налицо»

«Назначен младшим офицером в 13-ю роту с прикомандированием к саперной команде»

«Назначенъ командующимъ 13-й ротой на законном основанiи»

«Награжден…»

«Временно командовал 14-й ротой»

«Эвакуирован с театра военных действий по случаю контузiи, полученной от разрыва бризантного снаряда в бою у д. Задубье в Виленской губернии»

«Произведен в поручики со старшинством»

«За отличiя, оказанныя въ бояхъ противъ Германца, награжден орденом…»

«Высочайшим приказом произведен в штабсъ-капитаны со старшинствомъ»

Начал войну прапорщиком запаса, закончил штабс-капитаном. Командовал ротами. Одно ранение, две контузии. Воевал два года. Пять боевых орденов.

Я подсчитал записи в разделе «Бытность въ походахъ и делахъ противъ непрiятеля»: участие в боях, боевых маршах, полугодовой обороне позиций, преследовании отступающих немцев, наступлениях…

Двадцать три записи.

Бои под Варшавой, Лодзью, форсирование рек Равка, Нарев, затем — 8-я армия, Карпаты, поручик, командующий 13-й ротой — новые ордена — штабс-капитан…

Последнее дедушкино дело:

«Участiе въ наступательных боях на р. Стоходе», где он в бою у фольварка Эмилин 19 июня 1916 г. «от разрыва бризантного снаряда получил контузию правой половины головы и ног».

Эвакуация с театра военных действий. Госпиталь.

«В отпусках не был».

И — «Назначенъ для занятiй в техническую часть Главного Артиллерiского управленiя».

Последняя запись в личном деле:

«В службе сего штабсъ-капитана не было обстоятельствъ, лишающихъ его права на полученiе знака отличiя безпорочной службы или отдаляющихъ срокъ выслуги къ оному знаку».

Я почувствовал, как расправляются мои плечи, словно это было сказано про меня лично, а перечисленные ордена были моими собственными орденами… Я взял фотографическую карточку моего будущего деда с надписью на обороте: «Горячо-любимой бабушке от Павла Каралис» — и поцеловал ее. Ему лет семнадцать. Курточка со стоячим воротничком, вдумчивые глаза, волевой подбородок, ежик волос. Мог ли он знать, как все обернется в России, за которую он бился три года на разных фронтах?