Дмитрий Каралис - В поисках утраченных предков (сборник)

— Если он уедет на Колыму, я не загорюю.

— Н-да, — задумался дядя Жора, засовывая карты в кожаный чехольчик. — Не нравится мне все это. Давно не нравится…

Мы слышали, как отец выпил на кухне валерьянки и пошел к себе в комнату.

— Ты вот что, племянничек, — наклонился ко мне дядя Жора, — раздобудь адрес этого Гвозлика. Отца надо спасать!

Я кивнул.

— А как вы будете спасать? — шепотом спросил я.

— Что-нибудь придумаем, — пообещал дядя Жора, сверкнув глазами. — Может, и ты пригодишься.

— С удовольствием!

Адрес я взял из большой записной книжки отца, лежавшей дома у телефона. Гвозлик был записан нервным торопливым почерком после «Газ (заправка баллонов)», «Гуси — продажа», «Гузман И.А. — лодочная станция» и прочих хозяйственно-бытовых записей.

— Так-так, — сказал дядя Жора, пряча адрес в карман. — Теперь следи за ситуацией. Если узнаешь, что он опять в загуле или на похоронах, тут же звони. И принеси мне общую кафедральную фотографию на один день. А то по ошибке не того… — Мы стояли в вестибюле метро «Нарвская», и дядька покрутил головой, словно опасался, что нас подслушают. — Н-да… В общем, никому ни слова!

— А что вы собираетесь делать? — тихо спросил я.

— Не твой вопрос, — сурово проговорил дядька. — Убивать не собираюсь.

У меня отлегло от сердца. Дело в том, что дядя Жора, в отличие от отца, любил и умел подраться. Вроде братья-близнецы, одинаковой комплекции, оба занимались гимнастикой, а характеры разные! Дядя Жора ввязывался в драку мгновенно, бил крепко налево и направо и так же быстро выходил из нее и шел как ни в чем не бывало дальше, взяв тетю Зину под ручку. Так было в Зеленогорске, когда двое пьяных, мочившихся на забор овощной базы, вдруг повернулись к нам и с гоготом продолжили свое дело. Лихо было и в гардеробе одного ресторана, когда кто-то что-то сказал дяде Жоре и отцу.

И теперь мой дядька-лихач что-то затевал против папиного аспиранта Гвозлика.

Я замечал, что отец выглядит все хуже и хуже. Несколько раз ему вызывали «неотложку». Это в сорок-то восемь лет!

Будь моя воля, я бы сослал Гвозлика на Колыму бригадиром золотарей-миллионщиков, а отца заставил бы ходить на футбол и в филармонию — лечить нервы.

— Господи, да зачем нам эта докторская! — вздыхала мама, наливая отцу корвалол. — Хватит нам и кандидатской, хватит доцента! Кому от такой науки прок, если ты по ночам вскрикиваешь! Откажись от этого мозгокрута!

— Не могу! — Отец говорил так, словно ему предлагали отказаться от родины, а не от аспиранта. — Я все-таки педагог и на двадцать лет его старше…

Гвозлик продолжал удивлять общественность. Но по мелочам. То кошка спрыгнула ему на голову и расцарапала прикрытую волосами лысину. То оштрафовали за курение на Дворцовом мосту и прислали сообщение об этом факте в институт. То ножка стула, которым он хлопнул об пол, угодила на большой палец тещиной ноги, и теперь теща ходит в гипсе и не разговаривает с зятем. То в общежитии знакомил приятеля с древней казацкой борьбой — сидя на табуретках, одними руками — и разбил стекло на лестнице…

Грубо, но точно выразилась тетя Зина: «То плетнем придавит, то корова обос…!»

Неожиданно Гвозлика как подменили.

У отца даже мелькнула мысль: не снюхался ли он с прилежными в труде баптистами?

Во-первых, он отдал бате все долги — все бесчисленные трешки, пятерки, десятки и двадцатки, которыми мой родитель ссужал в разное время бедолагу. Затем, буквально на следующий день, Гвозлик напросился к отцу в попутчики и по дороге к метро пообещал, что отныне всерьез возьмется за диссертацию и ни при каких обстоятельствах не подведет своего научного руководителя.

— Работать и работать! — сообщил свой новый девиз Гвозлик. — Только так!

— Давно пора, — размяк душой батя. — У вас сейчас самый благодарный возраст для науки. Сначала кандидатская, потом, глядишь, докторская. Вы же толковый исследователь, Владимир Альбертович!

— Спасибо за вашу оценку, — потупил глаза Гвозлик. — А пить я точно брошу, как и обещал!

— Хм-мм, — сказал отец. — Может быть, по бутылочке пива?

Они шли через парк ХХХ-летия ВЛКСМ, и папаня решил, что неплохо бы пригласить аспиранта в пивной буфетик, чтобы потолковать по душам и сблизить позиции по сложным жизненным проблемам. Отец только что вернулся из командировки в Лодейное Поле, где неделю принимал экзамены у заочников, и поэтому ответ Гвозлика прозвучал для него загадкой: