Дмитрий Каралис - В поисках утраченных предков (сборник)

Приехав из Москвы и отоспавшись, дядя Жора рассказал, как было дело.

Сначала все шло хорошо. Через знакомых в своем министерстве он попал на прием в Минздрав. Отсидел длинную очередь, за окнами уже смеркалось, секретарша подкрасила губки и натянула сапоги, собираясь двигать к дому. Наконец дядю Жору пригласили в громадный кабинет со столом-аэродромом и портретом Брежнева. Он все коротко изложил и попросил ввиду больших заслуг больной Банниковой перед Советским государством перевести ее немедля в клинику НИИ в Песочной для прохождения курса лучевой терапии.

— Вот ходатайство с места ее работы, вот почетные грамоты Министерства геологии, вот…

— А где направление от медицинского учреждения, в котором она сейчас находится? — перебил замминистра, поправляя дымчатые очки. — Может, они справятся своими силами?

— Да не справятся они, не справятся! Мне же главврач сказал: забирайте ее как можно быстрее на Песочную… У них нет такой аппаратуры…

Замминистра стал рассуждать, что в прошлом году они послали две электронные пушки в Ленинград, в том числе и в клинику на Березовой аллее, и надо разобраться, почему они не действуют, почему родственники больных вынуждены приезжать в Минздрав, в то время как… — Он стал аккуратно отодвигать от себя документы, намереваясь вернуть их просителю. — Нет, нет, товарищ Банников, понимаю ваши чувства, но поймите и меня, я должен разобраться…

— Хорошо! — сказал дядя Жора. — Звоните в Ленинград и разбирайтесь! Я подожду!

— А что вы мне указываете? — поднялся замминистра и снял очки. — Я и сам знаю, когда что делать!

— Я вам не указываю, — тоже поднялся дядя Жора. — Просто надо понимать, что в Ленинграде от вас ждет помощи человек, который двенадцать лет лазал по горам, чтобы найти сырье для ваших медицинских пушек. И не исключено, что нынешнее заболевание связано именно с этими поисками…

— Вот завтра и разберемся! — кивнул замминистра.

— Сегодня! Или я у вас ночевать буду! — Дядя Жора окинул взглядом кабинет в поисках подходящей мебели. — Я из Кронштадта и с места не двинусь, пока не будет направления на Песочную! — С этими словами он сел в кресло у окна, закинул ногу на ногу и сделал вид, что он, несгибаемый кронштадтец, потерял всякий интерес к столичному медику-бюрократу. Вот решишь, дескать, вопрос, тогда поговорим…

— Из Кронштадта? — с интересом переспросил замминистра. — Живете там?

— Родился!

— Хм-м, — замминистра вернул очки на переносицу. — И в каком же году?

— В тридцать втором! — отчеканил дядя Жора, давая понять, что его не размягчишь и не возьмешь на фу-фу. Он будет стоять до последнего. — В одна тысяча девятьсот тридцать втором году!

— Понятно. — Замминистра снял телефонную трубку и ласково проворковал: — Тамарочка, я занят.

После этого он вышел из-за стола и плавным театральным движением руки указал на живот просителя:

— Расстегивай рубаху, показывай пупок. Кронштадтский ты наш!

Теперь дядька, глянув с интересом на замминистра, неспешно повесил пиджак на высокую спинку стула, расстегнул рубашку и задрал майку.

— Так-так-так, — сказал замминистра, наклоняясь к дяди-Жориному животу. — Славненько, славненько. Признак кронштадтского происхождения налицо! Одевайтесь, упрямец вы наш! — С этими словами хозяин кабинета ловким движением распустил брючный ремень и с гордой улыбкой выставил на обозрение свой упитанный животик: — А теперь ты глянь! И кто из нас упрямее будет?

По словам дяди Жоры, он обалдел от увиденного. Среди раздвинутой материи сверкал бронзовым отливом пупок размером не с кительную пуговицу, а с самую настоящую медаль.

— Минуточку, минуточку, — забормотал дядя Жора, пораженный зрелищем. — Нельзя ли поближе к свету, — он быстро нацепил на нос очки. — Это какого же года работа?

— Тысяча девятьсот тридцать первого! — раздвигая одежды, гордо сказал замминистра и слегка надул живот, чтобы выставить пупок во всей его величавой красе.

Дядя Жора поцокал языком, давая понять, что пупок всамделишно кронштадтский и что он признает его старшинство и художественное превосходство над своим пупком. Но поцокал твердо, чтобы никто не подумал, будто он считает себя салагой и сдается.

— Тамара, два чая и блюдечко лимона с сахарком! — вернувшись за стол, сказал в трубку замминистра. — И соедини меня с НИИ онкологии в Песочной. А за тобой, едрён-батон, — он строго посмотрел на дядю Жору, — направление!

— Вот мы какие, кронштадтцы! — ликовал дядя Жора, обнимая отца. — Друг друга не бросаем и своих в обиду не даем! Пупок у нас, как пропуск! Понадобится, до самого верха дойдем!