Питер Абрахамс - Живущие в ночи. Чрезвычайное положение

И едкий запах коричневатой воды в плавательном бассейне на Гановер-стрит. Мокрые бетонные покрытия, безмятежное, ничем не нарушаемое спокойствие на дне. Как-то раз Джонга столкнул его с бортика и прыгнул вслед за ним. Эндрю вернулся домой испуганный и возмущенный, сжимая кулачки в бессильной ярости.

И участие в школьном вокальном конкурсе в Эшшилде. «В тот час, когда смягчился блеск» и «Спи, дитя мое, усни», «Матушка Темза» и «Slaap, my Kinjie, slaap Sag» [8] «Спи, мое дитя, усни» (африкаанс). . И конечно же, «Черный бычок». Все были в белых рубашках, темно-синих трусиках и при красных галстучках. А потом вместе с двумя девочками из сент-польской школы он шел по Дарлинг-стрит до самой ратуши, и всю дорогу они ожесточенно спорили о том, чья школа лучше.

И ласковая теплынь рождественского утра, когда, одетый в серый костюмчик от Вайникса и непомерно узкие лакированные ботинки, он купил мороженое в магазине Лэнгмана, прежде чем идти поздравлять тетю Эллу.

И волнующая поездка в бухту Калк в тот день, когда обычно на святках делают подарки слугам. Пакеты, и гитары, и примусы, и одеяла, и остатки от рождественского обеда. Миссис Хайдеманн была уже под хмельком, раздавала чаевые направо и налево и даже умудрилась сунуть их белому кондуктору.

Потом долгие дремотные зимние дни, когда балкон заливали бесконечные дожди. На лестничной площадке пахло плесенью и сыростью, и во всех комнатах были аккуратно расставлены старые корыта и эмалированные тазики, куда капала вода с потолков.

И поездки на автобусе вместе с Джонгой, Броертд-жи и Хонгером. Мимо Касл-Бридж, по Уэйл-стрит до остановки на Бри-стрит. Потом через центр города до Виндзор-стрит — улицы, неподалеку от которой жили Аннет и Мириам, — и обратно на Гановер-стрит.

И шум, и суета, и грязь, и каменная кладка, и горе, и радость Шестого квартала во времена его детства. Лишь после того как умерла мать, он переехал в Уолмер-Эстейт, а затем — в Грасси-Парк, к миссис Каролиссен.

Удивительная женщина! С ее стороны было очень любезно послать Элдреда с деньгами. Верх предупредительности. Парадоксальное существо его хозяйка: запирает от него зубную пасту в ванной, но шлет целый фунт, когда он в беде. Хорошо бы посмотреть, как она встретила агентов во второй раз. Полицейские в доме миссис Каролиссен! Эндрю понял, что скоро ему придется искать себе другую квартиру. Не может же миссис Каролиссен терпеть сыщиков в своем доме. Ну что ж, в конце концов это ее право.

Он дошел до Ки и решил подождать автобус. События этого дня, казалось, ушли куда-то вдаль. Спортивное состязание… А все же интересно, на каком месте их школа? Странно, что Элдред даже не упомянул об этом, впрочем, у него и случая подходящего не было. И эти похороны в Ланге, где собралась тьма народу. Ему очень понравилось пение на кладбище. Как это выразился Эйб? «Безыскусная национальная мелодия». А потом это избиение на площади, когда торговец потерял свой ботинок. Возможно, Руфи нет дома, нужно было позвонить. Но все равно: не возвращаться же на Первую авеню! Придется подождать Руфь на улице. Какая же свинья этот парень в автобусе! Настоящий гаденыш! Просил дать паршивую сигарету и ни за что ни про что пырнул ножом кондуктора. Хоть бы его поймали. Где он живет? На Шестой или на Седьмой авеню?.. А вообще-то говоря, это не его дело.

Он прислонился к фонарному столбу и внезапно вспомнил, что оставил «Аргус» в автобусе. Ничего, он купит себе новую газету. Биб-ип! Сзади засигналил автомобиль. В груди все напряглось. Ах, черт, он совсем забыл про особое отделение! Биб-ип! Биб-ип! Эндрю с опаской поднял глаза.

— Ты, Эйб?

Подкатил «фольксваген».

— Прыгай!

— Спасибо.

Он чувствовал необычную радость и облегчение. Эйб открыл ему дверцу, а затем поехал дальше. Остановился он под деревьями на Виктория-роуд.

— Рад тебя видеть. Хочешь закурить?

— Нет, спасибо, — отказался Эйб.

— Что с тобой стряслось?

— На Грэнд-Парейд?

— Да.

— Я бежал как угорелый.

— Куда?

— К своей машине. Думал, ты сделаешь то же самое. Полиция избивала всех подряд. Только меня не тронули. Приняли, вероятно, за белого. — У Эйба была веснушчатая кожа, зеленые глаза и копна светлых волос.

— Вот так начинают притворяться белыми.

— Пошел ты ко всем чертям, — вспылил Эйб, несколько задетый. — Словом, очутился я между дьяволом и глубоким синим морем. Машины закидывали камнями. Мой «фольксваген» отделался несколькими царапинами. Видел я кое-что очень неприятное. И все же мне пришлось вернуться в Уолмер-Эстейт через Де-Вааль-драйв. Ехать через Шестой квартал было бы слишком рискованно. Я только заглянул домой и отправился тебя искать. К счастью, заметил тебя на автобусной остановке.