Ольга Маховская - Зависть как повод для нежности

В ответ последовал длинный перечень упреков в адрес Галины и ее самой.

– Хорошо, я что-нибудь придумаю, – оборвала она разговор.

Придумывать было нечего.

Пришлось оставить девочку одну. Поля ругала себя за наивность. Никогда больше она не позвонит мужчине, которому наплевать на свою дочь.

Вместо богемной красавицы-галеристки в «Граблях» появилась обыкновенная тетечка. Такая пожилая женщина-девочка. Худая, если не сказать изможденная. Стройная, как гимназистка. А волосы седые, растрепанные, не знающие парикмахерской. Глаза темные, сумасшедшие. И черты лица правильные, и сложена хорошо, но в целом – отталкивающая внешность.

«Господи, до чего жену довел!»

Взяли самое дешевое – по чашке чаю. Полина постеснялась есть при клиентке. Да и не клиентка она, а так – женщина в беде.

– Моя подруга сейчас в Сиэтле. Познакомилась там с Алексеем. Так, ничего личного. Она – дизайнер, программист, по делам полетела. Ей показалось, что Алексею нужна помощь семьи. То есть не деньги. Деньги вы ему посылаете… Я понимаю, у вас дети. Вы – уже бывшая жена и не можете отвечать за взрослого мужчину. Но, может, вы не понимаете, не знаете, в каком он положении? – домашняя заготовка.

– В каком? – коротко и сухо поинтересовалась жена.

– Он пьет. Много и давно, – сочувственно произнесла Полина, с призывом помочь своему заблудшему благоверному.

– Он художник. Это обычно, – невозмутимо ответила женщина.

– Но, кажется, он не пишет картины. – «Какой художник? Пьянь…» – хотела сказать Поля.

– Откуда она может это знать?

– Сам говорит.

– А кто она такая, чтобы он ей говорил правду? – наступала Мария.

– Видите ли, он считает себя гением… – Полина снова перевела разговор с Галины на Маркина.

– Это правда. Он – гений, – торжественно объявила жена гения.

Полина смутилась. Она поторопилась отойти за салфеткой – повод сделать перерыв. А сама соображала: «Да она сумасшедшая и есть. Раз он – гений, то все и позволено. Почти как у Достоевского: раз Бога нет, а одни гении, то все позволено». Вернувшись за столик, попыталась вести разговор конструктивно:

– Я не знаю. Нам показалось, что, если бы вы не присылали денег, а тратили их на детей, он бы меньше пил. И может, что-то изменилось бы?

– Я не отправляю ему денег, – Мария могла опровергнуть любой тезис самого здравомыслящего человека на земле. Она занималась этим всю жизнь. Полине глупо было с ней тягаться.

– Как же? А он говорит, что вы его содержите. Любите до сих пор. А он вам изменяет…

– Значит, они спали вместе? – снова про Галю.

«Да она ревнивая!» – поняла Поля.

– Кто?

– Да Галя ваша. Решила свои законы устанавливать, – Мария напомнила, кто является хозяйкой положения, у кого права на Алексея. А раз права у нее, то и решения она будет принимать сама, без постороннего участия. Цель этой встречи для Марии обрисовалась со всей четкостью: ей нужно было собрать информацию о потенциальной или реальной сопернице, чтобы положить ее на обе лопатки. Пьет Маркин или не пьет, пишет картины или не пишет, Марию не интересовало. Она про это знала если не все, то достаточно много, чтобы кто-нибудь мог сообщить ей что-то новое.

– Галка от него бежала. Ей такое счастье и даром не надо. Она хотела вам помочь. Может, вы не знаете, что с ним происходит? Оставьте его, замуж выходите. А на деньги эти зубы себе вставите*. – Полина упрямо пыталась выполнить миссию психолога.

Отсутствие зубов говорит о полном небрежении к себе. Верный признак психологии жертвы.

Она хоть и не сразу, но заметила, что щеки у Марии впали как раз из-за отсутствия зубов. И рот из-за этого был бледным и провалившимся. Никогда таких измученных не видела. Только в хрониках про узников концлагерей. Мария приосанилась и отчеканила:

– Это не твое дело. Я не отправляю ему денег. Я ему не жена. Я – сестра, – «сестра» прозвучало как титул, высочайшая моральная оценка своей личности. «Жена» было почти оскорблением. – Ее тоже зовут Марией, но она сейчас в Париже. Наверное, она и отправляет. У нее денег много. Ей все равно.

Полина была поражена.

– Ой. Извините. Мы же не знали. Мне не нужно было вам звонить. Извините. Ошибка…

И Полина попыталась уйти. Но эта несчастная вдруг резким движением остановила ее. Цапнула своей костлявой рукой за локоть и приказала:

– Сядь! Тут курят? – зло оглянулась на официанта, показав ему, что нужна пепельница. Оглядела зал с презрением, закурила.