Войцех Жукровский - Каменные скрижали

Раджа со скукой в глазах протянул пухлую ладонь следующему гостю. Он принимал подарок и небрежно отдавал его стоящему сзади слуге, который с интересом разрывал оберточную бумагу под контролем других членов семьи.

— Мой друг, прекрасный художник Рам Канвал.

— Очень приятно, — Виджайяведа даже не соизволил повернуть голову.

Слуга вырвал у Рама картину, посмотрел, повернув ее боком, покачал головой от удивления и подал седому старику.

— Прекрасная вещь, — буркнул неуверенно старик и поставил картину на кресло, но все новые и новые подарки быстро вытеснили ее оттуда. Картина стояла у стены, сияя помидорным фоном, на котором отражались тени ног проходящих гостей.

— Похоже, мы ее не вовремя принесли, — вздохнул художник, запихивая свернутый шпагат в карман.

— Ничего еще не потеряно, — утешил его Тереи. Неожиданно попытка продать картину показалась ему безнадежной, а художник начал раздражать своими неловкими движениями. Одним своим видом он создавал атмосферу забот, бедности и печали. Кто собирает старые веревочки и поднимает пуговицы, — Иштван вдруг вспомнил народную пословицу, — никогда не будет богат, ибо не умеет терять. — Пойдем, поищем невесту. Хочу от этого избавиться, — Тереи поднял завернутый кувшин.

— Если вы хотите выпить, я подержу, — предложил свои услуги художник, следя глазами за подносом, двигающимся над головами гостей. Бутылка виски цвета старого золота, серебряная корзинка с кусочками льда, сифон и бокалы тихонько позванивали, как приглушенная музыка, но слуга уже скрылся в толпе.

Они вышли в парк.

На газоне гости стояли густой, вяло шевелящейся массой, фигуры женщин, и белые смокинги мужчин высвечивал из темноты гейзер изменчивых огней, пенистый фонтан, его струи были похожи на страусиные перья. Голубоватый, зеленый, фиолетовый и апельсиновый; иногда слуга, меняя стекла в прожекторе, мешкал, и в белом обнажающем свете сверкали цвета павлиньего пера сари, искрились браслеты, диадемы и ожерелья. Раскормленные тела тошнотворно пахли смесью духов и восточных пряностей. Сквозь гомон разговоров пробивалось гортанное пение солиста, которому аккомпанировало трио из флейты, трехструнной гитары и бубна; шум голосов певцу не мешал; сидя на корточках с руками, опущенными между колен, в белых с буфами брюках, он голосил с закрытыми глазами, а в перерывах мелодию подхватывало возбуждающее постукивание барабана.

Доктор Капур в белом тюрбане, ловко протискиваясь через толпу, обменивался поклонами, складывая ладони перед грудью в индийском приветствии. Он схватил Тереи за рукав.

— Вы ищете невесту? — спросил доктор доверительно. — Так вот она, перед вами!

Отгороженная красным канатом, Грейс ходила вокруг столов, на которых были разложены подарки; из открытых футляров поблескивали золотые цепи и дорогие броши, семейные драгоценности и дары раджи, тем более щедрые, что они оставались его собственностью. Стол охраняли, скрестив на груди руки, двое рослых, бородатых слуг.

Грейс плыла в белом кружевном платье, словно погруженная в пену; глубокое декольте почти открывало грудь, казалось, что бретельки сползут, и она окажется обнаженной до пояса, бесстыдная, вызывающе красивая. Когда Тереи подошел с извинениями за свой скромный подарок, она как раз показывала цепочку с медальоном, украшенным жемчугом, вызвав возгласы восхищения собравшихся вокруг нее подруг.

— Что тебе подарили? Посмотри прямо сейчас, — просили они птичьими голосами, напирая на красный канат ограждения.

Ему была приятна детская поспешность, с которой Грейс сдирала ленты и вынимала подбоченившегося усатого крестьянина. Тот с тупым самодовольством смотрел на разложенные драгоценности.

— Неужели ты помнил, что он мне понравился? Что это за божок? Какое счастье он мне принесет?

— Возница. Мне его дал друг, чтобы он меня целым и невредимым привез обратно домой и чтобы он напоминал мне о нашей степи.

— Ох, это хорошо, — обрадованная чем-то только для нее понятным, она поставила кувшин в центр стола — над драгоценностями и неожиданно оказалось, что эта желто-черная фигурка более важна, чем вся ювелирная выставка. — Иштван, — оправдывалась девушка, — мне еще какое-то время придется побыть в этом зоопарке, а мне так хочется что-нибудь выпить. Я послала Маргит за алкоголем, но она куда-то пропала. А слуги ходят где-то вокруг. Будь добр, принеси двойной виски.

Только тут он заметил, что вид у нее усталый, а под глазами темные круги от недосыпания.