Эрик Шевийар - Красное ухо

Страдающий недержанием вот-вот пометит свою территорию. Она прямо под ним.

Что? Неужели ты не порвешь меня на части за такие слова?

Один старик с потухшим взором утверждал, будто видел тебя. Я разговорил его — он описал мне Химеру.

Так вы хотите их увидеть или нет, своих гиппопотамов?! Тогда, пожалуйста, поторопитесь! Тока без стука врывается к Красному уху. Скорее в путь! Сегодня мы их точно не упустим, клянусь! Красное ухо следует за То кой. И снова они шагают по голому и грязному берегу Нигера. «Знаете ли, именно гиппопотам, — говорит Тока, — очищает берега от кустарника. Он играет важную роль в экологическом равновесии реки. Тонны экскрементов, которые он выделяет, тут же расшвыривая их в разные стороны своим коротким, но сильным и проворным хвостом, благоприятствуют развитию планктона, а также жизнедеятельности рыб и беспозвоночных… Тихо! Мы приближаемся… Вы слышали?! Это они, да-да! Они там, за этим уступом!»

— Я слышал мычание и ничего больше.

— Да-да, все правильно! Гиппопотамы мычат. Или ревут. Такой уж у них голос.

За уступом три быка утоляют жажду.

— Они ушли, — говорит Тока. — Должно быть, почуяли опасность. Детеныши гиппопотама часто становятся жертвами крокодилов и гиен.

— Темнеет, Тока. Пора возвращаться.

У него хороший стул, идеальной консистенции, как у осла или барана. К нему не пристают позорные болезни, которыми так любят пугать туристов, отъезжающих в Африку, и он не устает хвастаться этим в своих письмах. Африканская земля добра к нему как к родному сыну, он даже умудрился тут простудиться. Простуда на какой-то миг вернула его в зеленую и промозглую страну его детства. О дождливый ноябрь! Когда он открывает глаза, то оказывается в городе под названием Кутиала, большую часть населения которого составляют представители народности миньянка, славящейся своей самобытной кухней на основе собачьего мяса.

— Бежим отсюда, мой верный Рекс!

Ему хочется вернуться домой, принять душ, убраться в комнате.

Отстань, Африка, не хочу с тобою знаться! Он больше не выходит из Пансиона. Он лежит на кровати и читает «Депутата от Арси» Оноре де Бальзака. Он смешон. Но что поделать, если его покинуло присутствие духа? Он здесь слишком заметен. Ему всегда были в тягость взгляды окружающих, но до сих пор неприметная внешность благополучно ограждала его от чрезмерного любопытства прохожих. Проблема в том, что в Африке этот метод не работает. Он ходит медленно, расслабленной походкой, но в душе его сидит затравленный зверек, шныряющий глазами в поисках укрытия. Наверное, зря я отпустил его в Африку. О Франция, страна лужаек! Он с умилением разглядывает родинку на своей правой ноге. Точная такая же была у него во Франции. Он сейчас заплачет.

Так и хочется надрать ему его Красное ухо.

Ему, белолицему и белорукому, не естественнее ли было бы обретаться на Луне? Хотя не стоит особенно доверять его благородной белизне. Он отнюдь не так великодушен: он и пригоршни снега не подарит своей подружке Рукиату, которой очень хочется узнать, что же это такое.

Белый человек ревностно охраняет свое белое достояние.

Пока повозки, запряженные парами ослов, направляются к песчаному карьеру, Красное ухо сидит на пригорке и читает Бальзака. Занятно выглядит на фоне пейзажа. Время от времени гнетущая его тоска непонятно как трансформируется в эйфорию. Анализируя свои ощущения, он приходит к выводу, что радость наполняет его сердце при одной лишь мысли о том, что мучиться осталось недолго, что все это скоро кончится и он вернется к своей привычной беззаботной жизни, которую уже не променяет ни на какие африки. Так он осознает, что радуется вовсе не потому, что смог преодолеть и уж тем более возлюбить то, что угнетало его еще минуту назад, а потому, что конец его мучениям не за горами.

Африка заставила Красное ухо содрогнуться от отвращения, подвергнув тяжелому испытанию его холодную бесчувственность.

Он ненавидит рис с мясом, он не любит то под соусом гомбо, но, чтобы не обижать хозяев, вымучивает улыбку. Как-то вечером, в туалете у одного из своих новых знакомых, он обнаруживает стадо жирных усатых тараканов, издающих странные звуки, которые можно было бы даже назвать приятными, исходи они, скажем, от перламутровых жемчужин, омываемых прибоем. Но это не жемчужины, а жирные, как чернослив, тараканы, у которых усов больше, чем дорог, ведущих на небо. Красное ухо не гладит животных, потому что это негигиенично. Он не ходит босиком по песку и не ест надтреснутые плоды, потому что это небезопасно. Так ему сказали. Еще его ужасно раздражает козлиное блеянье. Он ложится на кровать и через несколько мгновений забывает о существовании Африки. Ему нравится это ощущение. Он может часами не выходить из своей мрачной кельи.