Леонид Могилев - Клон

— Почему?

— Потому. Ладно. Сидор мой неси.

— Зачем?

— Ты что, дурак?

— Да не волнуйся ты.

Я принес его рюкзак. Промедол оказался в боковом кармашке. Старков достал шприц, вколол себе прямо через рубаху дозу, затих, лежал и смотрел в небо.

— Ну как? — спросил я немного погодя.

— Все, Андрюха. Разворотили они мне что-то внутри. Я идти не смогу.

— Я тебя понесу.

— Конечно, понесешь, — усмехнулся он и посерьезнел.

— А как же вертушка?

— Да не будет больше вертушки. Кончились.

Ночь упала на аул, как нечистая черная тряпка. Я перевязал Старкова так, как он мне велел, строго выполняя все указания и капризы. Пуля не прошла навылет, сидела где-то в нем. Входное отверстие не очень большое. Она и легкое-то задела краем, но ребра, видимо, снесла. Пуля от «Калашникова» рельс пробивает. А Старкова не осилила и тем его угробила. А все из-за того, что попала в верхний карман, где коробочка металлическая, вроде портсигара, где у него всякая полезная для войны мелочь. Отклонилась, деформировалась, изменила траекторию.

В сакле я уложил его на нары, сел рядом на пол, взялся за голову руками.

— Пока я в трезвом уме и здравой памяти, слушай.

— Слушаю.

— Спустишь меня утром вниз.

— Слушаюсь.

— Достань в мешке карту. В папочке такой.

Наконец-то он доверил мне свою секретную карту.

Удостоился.

— Мы вот здесь. В двадцати верстах отсюда нас ждет Звездочет. Вот здесь. Здесь приют. Просто хижина, и все. Тебе нужно через перевал, он несложный. Звездочет выведет тебя в Грузию. Там, в десяти верстах от границы, тебя примет Кахи. Выведет на трассу. Посадит в автобус. Паспорт у тебя в порядке. Сядешь в самолет и — в Вильнюс.

— Куда?!

— В Вильнюс.

— А виза?

— На том самолете, на котором ты полетишь, она не нужна. Это будет спецрейс. Больше тебе знать не нужно. Диктую, к кому обратиться, где что сказать. Записывай.

Потом я записывал и запоминал. Потом он удостоверился, что я ничего не перепутал. Потом еще раз. И я сжег бумажку. А потом он стал говорить, и продолжалось это почти всю ночь.

— У Стелы тоже чеченцы в роду? — неожиданно переменил тему Старков.

— Есть немного. Седьмая вода.

— Что значит «немного»? Попал ты, брат. Теперь тебе придется пережить массу приключений.

— О чем ты говоришь?

— Ты попал на деньги, парень. Это тебе выйдет дорого. Иначе ты не умрешь своей смертью. Или свадьба, или… Знаешь ты что-нибудь про свадебный поезд? Про скачки? Провод невесты в дом? Вывод невесты к реке? А ты вообще, кроме слова «хабар» знаешь что-нибудь?

Я уже не понимал, то ли Старик глумится надо мной, то ли искренне возмущается. Все же он прожил здесь так долго.

— Это что, твоя малая родина?

— Это моя малая тихая родина, — ответил он, — впрочем, тебе немного повезло. Если бы она была ингушкой, из тебя бы ремни резали. А у чеченцев не зазорно сбегать на сторону. Иногда даже, чтобы избежать расходов, потворствуют побегам молодых. Прагматичный народ.

— Ты сам-то не чечен?

— Я-то, парень, не имею национальности. Как всякий патриот. Но имею малую тихую родину. Вай! Что сделали с ней ваххабиты и кремлевские жиды. Ты-то не иудей?

— Я национал-патриот. Красно-коричневый.

— Любишь империю?

— От океана до океана.

— Ол райт. Мы еще повоюем. Ну а свадьбу я тебе устрою…

До самого последнего мига, до момента истины я так и не постиг Старкова. Юмор его и ехидство, гипертрофированные и доведенные до сарказма, надо всем, что движется и дышит, были его броней. Посреди измены и по колено в крови и предсмертных фекалиях, когда, казалось бы, сама душа пропахла трупным смрадом, иначе быть и не могло. А покуда он продолжал рассказ о вайнахских свадебных обрядах.

— Есть у них странный обычай. Парень сговаривается с приятелями похитить девушку и привезти ее в свой дом. Выбирают удобный момент, нападают на нее все вдруг и, несмотря на ее сопротивление, несмотря на демарши родственников, увозят ее в дом влюбленного, где товарищи запирают их вдвоем, а сами сторожат у дверей, пока их не позовут в комнату. При них девушка объявляет, хочет она вернуться в родную саклю или остаться в доме молодого прохиндея. Обыкновенно необходимость заставляет ее выбрать последнее… Так что ты проделал еще круче. Овладел девушкой в ее доме. И потому тебе несдобровать. Кончится война, и они вас отроют на другом конце земли. Ты попал. Попал на деньги, парень.

— А есть ли у твоего маленького доброго народа что-то важнее денег?