Лоуренс Норфолк: Словарь Ламприера

«… что все они и каждый из них, начиная с этого момента, являются и будут являться одним сообществом в торговле и в политике, единым в делах и в названии, каковое звучит как „Председатель и Компания купцов города Лондона, ведущая торговлю в Восточной Индии“, всецело и полностью, для Нас, Наших Наследников и Преемников. Мы приказываем, распоряжаемся, предписываем, постановляем и объявляем, что эти люди, под тем же именем „Достопочтенного председателя и Компании купцов города Лондона, ведущей торговлю в Восточной Индии“, утверждаются в праве наследования, и что их наследники являются и будут являться, отныне и впредь, лицами, наделенными и облеченными законной властью, а также сообществом в торговле и политике, наделенным и облеченным законной властью иметь, приобретать, получать во владение, использовать по своему усмотрению и хранить земли, недвижимое имущество, привилегии, вольности, права, льготы и наследственные права каких бы то ни было вида, характера, свойства и пр., которые будут принадлежать им и их наследникам».

Со стороны кажется, что девять человек, стоящие отдельной группой, отводя глаза друг от друга и вытягивая шеи, будто чтобы лучше ухватить каждое слово, с напряженным вниманием слушают глашатая. Но им пока не важно то, что он говорит. Они уже приняли решение, и смысл их долгого путешествия, которое началось в Рошели, стал им теперь яснее. Они тоже оценили риск. Они подсчитали все опасности только что начавшегося плавания. Цель, которая привела их на эти ненавистные берега, пока не совсем ясна им самим, но сам факт того, как далеко они, стоя единой молчаливой группой, находятся сейчас от своего дома, говорит о том, как глубоки их целеустремленность, самообладание и терпение. Ибо не они вкладывали деньги в это плавание. Они только предусмотрели все возможные опасности, подстерегающие корабли, и начинают свой отсчет. Они будут терпеливо ждать, пока экспедиция не потерпит крушение, пока корабли не встретят свою судьбу. Они будут ждать, пока нервы вкладчиков не дрогнут и пока Компания не лопнет. У них есть собственные соображения по поводу того, чем кончится торжественное отплытие, свидетелями которого они только что стали.

Все четыре корабля продолжают плавание, подхваченные течением ниже Грейвсенда, подгоняемые ветром все ближе и ближе к Востоку и его сказочным богатствам. Они идут вниз по реке к устью, оттуда — к якорной стоянке неподалеку от Даунса, чтобы запастись там провизией, а товарами для обмена с туземцами они уже запаслись. Затем корабли снова поднимают паруса, и с этого момента вести от них приходят домой все реже и реже. Отрывочные сведения об их долгом путешествии попадают в Лондон с редкими кораблями, которые встречаются с ними в открытом море, с торговыми судами, которые входят в те порты, где корабли экспедиции бросали якорь. Загадочные истории без конца и начала, часто без всякого смысла — вот и все, что доходит до Лондона, подтверждая, что они, возможно, еще существуют. Старший канонир «Вознесения» умер, свалившись с грот-реи, и к месту его падения подплыла стая летучих рыб. Французское судно доставило обратно его пожитки. Французский экипаж присутствовал при том, как его хоронили в море. А с ним еще двоих, погибших во время церемонии, поскольку стрельба из орудий производилась без соблюдения должных предосторожностей. Шальным выстрелом были убиты капитан и помощник боцмана.

Подлинные события превращались в морские рассказы, морские рассказы — в слухи, настолько же не похожие на правду, насколько вещи, упавшие за борт корабля, не похожи на то, что выбрасывает морской прилив на берег. Вначале вкладчики спешили на пристань встретить любой корабль, чтобы получить хоть какие-нибудь сведения, пока не пришлось признать, что собранные ими крупицы ровным счетом ничего не говорят о подлинной судьбе экспедиции. Им ничего не оставалось, кроме как утешаться разговорами, прокладывая на картах наиболее заманчивые с их точки зрения маршруты. Тщательно вычерченные ими линии вскоре достигли таких мест на карте, о которых можно было только строить предположения, и их опасения возрастали.

Им нечего было волноваться, думает из своего далека юноша на причале. Почти через два столетия он прочитает вахтенный журнал капитана Ланкастера, и скупой перечень происшествий и координат раскроет перед ним пространную историю преодолений и усилий небольшой флотилии. Сам Ланкастер рисуется ему человеком несгибаемой решимости завершить плавание и преодолеть все препятствия — либо умереть. По мере приближения к цели воодушевление охватывало все его существо, и каждый успех только укреплял его решимость.