Фабрис Каро - Фигурек

— Ты что, можешь себе представить десятилетнюю девочку, которая сама надписывает себе пластинку? Чушь какая…

Что тут ответишь? Лучше промолчать, потому что я-то легко могу себе представить десятилетнюю девочку, которая сама надписывает себе пластинку.

Тут заходит Клер с кроликом в горчичном соусе и ставит этого несчастного на стол. Кролик в горчичном соусе! Почему бы не сказать, что она ставит на стол застреленного кролика в горчичном соусе? Моя концепция кролика такова: кролик есть покрытое мехом животное, которое роет в земле норы и убегает от охотников. То, что я вижу на столе, не кролик. Почему не говорят «застреленный кролик в горчичном соусе», «прирезанная курица на вертеле», «заливное из безвременно погибшего поросенка», «ризотто с угробленными мидиями»? По очень простой причине: люди всячески, любыми способами избегают напоминаний о том, что все мы не вечны.

Клер кладет мне на тарелку кусочек спинки. Надо сказать, что ясное понимание сущности смерти отнюдь не вступает в непримиримое противоречие со страстной любовью к застреленному кролику в горчичном соусе. Зато положение нахлебника с вегетарианством практически не совмещается. Когда тебя несколько раз в неделю приглашают разделить трапезу с друзьями, не станешь же при подаче каждого очередного блюда напоминать хлебосолам об их собственной кончине.

Пьем после еды ликер из даров моря, курим сигареты — это один из самых уютных ритуалов, он может либо успокоить, либо вызвать депрессию — в зависимости от времени, состояния, настроения. Сегодня все в порядке, мне хорошо.

— А как твоя пьеса, она уже…

…около года назад мы с Жюльеном познакомились на блошином рынке. Скажешь о ком-то, кого знаешь меньше года, что он твой лучший друг, — иные подумают, твое заявление отдает фальшью. Тем не менее у нас — никакой фальши, так все и есть. Я тогда продавал кое-какие найденные на чердаке у родителей вещички, нужно же было хоть сколько-то денег иметь в кармане, а Жюльен сделал стойку на «Square Room» Ала Корли [2] Ал Корли (Al Corley, р. 1956) — американский актер, режиссер, продюсер. Адрес песенки «Square Room»: http://www.youtube.com/watch?v=4u4Q2IvLQjo. — пластинка лежала среди прочего барахла в моей коробке, и сам я ее никогда даже не замечал. Мы тут же прониклись друг к другу симпатией, совершенно не понимая, с чего бы. В тот же вечер он представил меня Клер, и с этого времени потянулась длинная череда обедов и ужинов у них дома.

А как только я им сказал, что пишу пьесу, между нами установились какие-то особенные отношения, совсем-совсем особенные, что-то вроде молчаливого покровительства. Существуют артисты, художники в самом широком смысле слова, и существуют люди, которым очень хотелось бы стать художниками, — кстати, именно к этой категории относятся меценаты, — ну и есть еще люди… тут уж ничего не поделаешь, есть еще люди, для которых каждый артист, каждый художник — либо бездельник, либо педик, либо и то и другое сразу.

Клер и Жюльена нельзя было назвать меценатами в полном смысле слова (между нами никогда и речи не было о деньгах), лучше сказать, что они переживали период романтического человеколюбия (или гуманитарного романтизма). Дружба с застрявшим на мели художником (или окаянным артистом) позволяла левой буржуазии той эпохи нарушить монотонность существования, а как раз об этом она и мечтала. Потому и установился сам собой новый ритм жизни, при котором пять раз в неделю меня приглашали к столу, и аккурат во время обеда или ужина укреплялась наша связь, ставшая в конце концов не менее тесной, чем если бы мы были, например, друзьями детства.

Я часто употребляю слово «нахлебник» — правда, из чистейшего кокетства, не подумайте чего иного — но, возможно, и здесь присутствует некий романтический налет: возможно, честнее было бы говорить об обмене услугами. Они меня пять раз в неделю кормили — я в ответ пять раз в неделю нарушал их одиночество вдвоем, не давал ни тому, ни другой оставаться лицом к лицу с той жизнью, какой, прямо скажем, в их мечтах отнюдь не бывало. Каждый находит собственный жалкий способ выбраться из пустыни, которая…

— …продвигается?

— Помаленьку… Мне нужно еще многое довести до ума, но постепенно вещь начинает обретать форму…

— Так и не хочешь рассказать, ну хотя бы немножко, о чем она, в прятки играешь?

Я изо всех сил сжимаю губы. Жюльен добродушно смеется и восклицает: «Ох уж эти творцы!» А я в этот самый момент думаю без особых, впрочем, оснований, что друг-то ведь ужасно одинок. Клер спрашивает, не хотим ли мы услышать, что обещают наши гороскопы, мы не слишком настаиваем на знакомстве с ними, хотя на самом деле очень хотим узнать мнение звезд насчет нашего будущего: обоим позарез необходим проблеск надежды, даже обманной.