Э. Бушан - Вторая жена

Она вложила мне в руки пучок алых роз, которые по всей видимости купила в жалком магазинчике у эмигрантов. Они были плотно упакованы и наполовину увяли. Регистратор прочистила горло, негромко кашлянув.

— Вы готовы?

— Целлофан! — прошипела Пейдж.

Я сорвала его, смяла в комок и бросила на стол.

— Ох, Минти, — сказал Натан, — я забыл, что ты должна быть с цветами.

Позже в ресторане, когда Натан заказывал обед, чтобы отметить это великое событие, к нам присоединилась тетя Энни, последняя из его старших родственников, подняв небольшую суету с перестановкой стульев. Я окинула взглядом гостей за столом. Джилли демонстративно пила воду из стеклянного стакана, Сэм сидел, приобняв его рукой за плечи. Поппи оживленно болтаоа с соседями по столу, ее шелковый тайский шарф переливался на плечах золотыми и алыми искрами. Время от времени она касалась рукой плеча Ричарда. Однажды она коснулась губами его щеки. Ни один из них ни разу не взглянул в мою сторону. Они обсуждали мое имя — Сьюзан — о котором узнали только что на регистрации. Всю свою жизнь я ненавидела его и даже собиралась поменять, когда мне исполнится пятнадцать лет, но сейчас мне хотелось защитить его.

— Что смешного в Сьюзан?

Джилли и Поппи повернули головы одновременно.

— Просто ты такая мятная [1] Минти (Minty) — по английски «мятный». , - объяснила Джилли.

— Извини, а почему здесь нет никого из твоей семьи? — спросил Сэм, когда мы покончили с дуврской камбалой и эскалопами.

— Мой отец ушел, когда я была совсем маленькой, мать уже умерла и уменя нет ни братьев ни сестер.

— Извини.

— Я не могу потерять то, чего никогда не имела, — сказала я и упрямо добавила, — не так уж это и ужасно.

Сэм мог бы сказать: «теперь мы твоя семья», но он промолчал.

В конце вечера я смотрела, как Натан оплачивает счет своей платиновой кредитной картой, и думала, что теперь мне не нужно беспокоиться о деньгах. Потом я встала и пошла попрощаться с тетей Энни. Я наклонилась на инвалидной коляской, глядя в ее напудренное лицо под полями черной фетровой шляпы.

— До свидания, большое спасибо, что пришли.

Она подняла худенькую покрытую коричневыми пятнами и украшенную платиновыми кольцами с крупными бриллиантами руку к моей щеке.

— Все было очень мило, — тихо произнесла она, и я неожиданно почувствовала, как подступили слезы. Говорят, что из циников получаются подлинные романтики. Я вышла за Натана без глубокого и искреннего чувства любви, без какого-либо чувства вообще, но я сделала это. И ласка тети Энни стоила больше, чем я заслужила.

Подскочила Поппи.

— Тетя, мы отвезем Вас домой. Я обещала проследить, чтобы вы не переутомились.

Тетя Энни снова посмотрела на меня. Наверное, мысли ее путались и сознание меркло, потому что она сказала:

— До свидания, Рози.

Есть несколько правил, которые прочно утвердились в моей голове и которыми я руководствуюсь в своей жизни.

Правило первое: справедливости не существует.

Правило второе: вопреки ожиданиям мужа вторая жена не носит в сумочке «Камасутру». Лучше пусть там лежит аспирин.

Правило третье: никогда не жалуйся, особенно если жизнь подтверждает правоту правила первого.

Правило четвертое: не подавай на стол печень или тофу. Это не умно.

Мы с Натаном препирались из-за списка гостей для званого ужина.

— Зачем нам это нужно? — спрашивал он с софы.

Был вечер воскресенья в начале ноября, и он чувствовал себя немного сонным после куриной грудки под соусом из экстрагона. Газеты лежали на полу, в комнате было душно от батарей центрального отопления. В спальне, расположенной точно над гостиной близнецы играли в самолеты, с глухим стуком совершая взлеты и посадки. Я объясняла Натану, что необходимо делать для укрепления его позиций в «Вистемаксе» и убеждала его разбавить перечень приглашенных в гости боссов друзьями семьи. Натан опустил голову на подушку и прикрыл глаза, соображая, как этот маневр может сказаться на его карьере.

— Они уже бывали у нас, Минти.

Он имел ввиду, бывали при Роуз. Так происходило постоянно. Нескотря на то, что Натан оставил свою первую жену роуз ради меня, он постоянно оглядывался на свою жизнь в первом браке. Выходные, покупки для дома, даже выбор нового джемпера осуществлялись под влиянием старых привычек. Он словно наказывал себя за свои и мои грехи. Это стало дурной привычкой, которую я не смогла подавить в зародыше. Из-за этого мое чувство благодарности к нему истончилось и потемнело, как лак на старой картине. Мой взгляд скользнул мимо фигуры на софе к пейзаже за окном дома номер семь по Лейки-стрит. Серые деревья казались грязными, и куча мусора перед дверью мистера Остина напротив нашего дома выглядела отвратительнее обычного. Эти пикировки между мной и Натаном стали привычным явлением и не несли в себе ничего неожиданного. Единственное, что не переставало меня удивлять и даже недоумевать, как я могла вообще оказаться в такой ситуации. Никогда не жалуйся.