Кристофер Бакли: Дебаты под Martini

Я сердечно благодарен (о, господи, свершилось! Вот она, заветная речь в духе «я хочу поблагодарить всех членов Академии») всем редакторам, которых я донимаю уже двадцать лет, за искренность и неиссякаемый энтузиазм. Клею Фелкеру я обязан первой своей публикацией, распахнувшей передо мной двери других журналов. Фелкер из породы тех редакторов, которые будят вдохновение и щедро дарят грандиозные находки и которых потом с благодарностью вспоминаешь всю жизнь. Судьба подарила мне возможность (это не «высокий штиль», а констатация факта) сотрудничать — учась у них мастерству — с теми, кто сделал «Эсквайр» легендарным журналом. Вот эти славные имена: Байрон Добелл, Дон Эриксон, Раст Хиллз и Гордон Лиш.

Разнокалиберные мелочи, собранные в этой книжке, уже печатались в ряде журналов и газет, в том числе в «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост», «Уолл-стрит джорнал», «Регардис», «Эсквайр», «Форбс-ИФГ», «Конденасттревелер», «Вог», «Аллюр», «Американ хелс» и «Аркичектрел дайджест». Но кое-какие вещицы публикуются впервые. На этом настоял Карп. Теперь уж его никто не заставит тиснуть на обложке очень солидное и очень заезженное слово «избранное».

Было бы верхом неблагодарности и неприличия не отдать должное моему боссу в «Форбс-ИФГ», дорогой редакции, ставшей мне родным работным домом, теплом и уютом которого я наслаждаюсь уже более пяти лет. Спасибо тебе, Боб Форбс, за памятные даты и события, за поддержку и дружбу и, наконец (в смысле — особо), за упоительные часы, проведенные над «Горцем». Боссам не положено быть такими добрыми, а рабочему времени — таким веселым. Огромное спасибо и его братьям Стиву, Тиму и Кипу, которые тоже мне помогали и всячески меня поддерживали.

Упомяну и Джеффри Нормана, давнего моего коллегу и приятеля, еще со времен нашей службы в «Эсквайре». Теперь он старший редактор в ИФГ. Мы с Джеффом порой устраиваем «летучки» по три-четыре раза на дню, и всякий раз я ухожу из его кабинета преображенный, обогатившись еще одной каплей мудрости и целой канистрой спокойствия. Долгие годы Джефф оказывался моей первой жертвой, именно его я изводил чтением почти всех собранных под этой обложкой опусов. Мне нечем отплатить этому великомученику за его подвижничество. Я могу лишь сказать: «Ладно, бери еще две недели отпуска и поезжай в свою Новую Зеландию».

Книгу я посвящаю маме и папе. Вообще-то я собирался посвятить им первую же свою книгу, но пока я ее писал, погиб Джон Леннон, и я, естественно, посвятил ее Джону. Вторую я тоже хотел посвятить им, но тут меня угораздило жениться, и я посвятил ее Люси. На третьей заболел мой друг Реджи Ступс, и я пообещал, что обязательно посвящу ее ему. Мало-помалу подоспела четвертая, но они как раз тогда со мной не разговаривали — в приличных семьях такое случается, даже в очень приличных. Довести ее до публикации мне тогда здорово помог мой друг Джон Тирни, и я был просто обязан посвятить ее ему. Потом мы с Джеймсом Макгиром написали пьесу об Эдмунде Кэмпионе [12] Кэмпион Эдмунд (1540-1581)— английский великомученик, иезуит. Будучи англиканским священником, в 1571 г. перешел в католическую веру. Был арестован за распространение антиангликанского памфлета, приговорен к пыткам и повешенью после своего отказа отречься от католичества. В 1886 г. — канонизирован , а ее взяли и напечатали. Я сразу вспомнил о своем должке, но тут в Сальвадоре отправили на тот свет семерых пастырей-иезуитов. И я, разумеется, почтил посвящением их.

На этот раз никаких «но». Книга будет посвящена родителям, в знак благодарности и любви, только им. Даже если до ее выхода кто-нибудь (не важно кто) получит пулю в лоб или заболеет раком. Да, только маме и папе. Ведь это они смеялись над моими первыми сатирическими шедеврами.

Вашингтон, Ди Си

15 мая 1996 г.

P.S. Часа через три после того, как я отправил книгу в издательство, скончался мой близкий друг, Ричард М. Кларман. Мои родители так долго дожидались моей признательности, что я ни за что не отступлю от своего решения. Если бы не этот обет, книга эта была бы посвящена Дику и его жене Ширли, которые стали мне вторыми родителями.

С тех пор как семейка наша обретается в Вашингтоне, где летом — сплошная маета и духота, мы с женой, схватив в охапку детей и пса, уезжаем на это время поближе к прохладе, в Мэн [13] Мэн — штат на крайнем северо-востоке страны, после Гражданской войны (1861-1865 гг.) традиционно считается оплотом Республиканской партии . За это бегство мы вынуждены расплачиваться: а) тем, что нас дразнят ярыми республиканцами, б) тем, что все разом вдруг решают нас навестить. В этом сезоне чудовищная жара спровоцировала бум визитеров, как старых друзей, так и новых, и я уже успел постичь одну непреложную истину: самые прекрасные слова в английском языке — «старик, ты похудел», а самые ужасные — мы сможем погостить всего недельку".