Леонид Могилев - Созвездие мертвеца

— Жерар Мерме. Рад все рассказать.

— Отлично. Пойдемте в бар. Очень хочется пить.

— Вина, пива?

— Минеральной воды. Или ситро. Есть у вас?

— Конечно. Какое предпочитаете?

— На ваше усмотрение. Я недавно был в Нормандии…

— Наше нисколько не хуже.

— Вот и отлично. Когда эти двое сняли комнату и как записались в книге?

— Месье и мадмуазель Гар.

— А паспорта?

— Не принято. Есть же полиция. Время от времени они проводят проверки. Но сейчас все было спокойно.

— Спокойно для кого?

— Для этих господ. А в чем дело? Что они натворили?

— И я хотел бы это знать. Это они? — Инспектор вынул из бумажника фотографии.

— Трудно сказать. А где это? Фото как бы не наши. Странные.

— А они вам странными не показались?

— Господин Эжен Гар сказал, что они из Нормандии.

— Да. Они там побывали. Ну и что странного?

— Да нет. Так он себя и вел. Нормандцы — народ осторожный, сдержанный, себе на уме. Говорят двусмысленно и неопределенно. Чтобы впросак не попасть.

— А он как говорил?

— Да почти и не говорил вовсе.

— А по произношению?

— В наше время «уи» звучит везде одинаково. Но северяне глотают немые «е», гасят неносовые звуки. Скорее, этот парень был с Юго-Запада. У него «р» как-то на их манер. Раскатисто. Скажем, район Беарна. А в общем, по нему нельзя было определить его родные места. Он говорил слишком правильно.

— Как иностранец?

— Как иностранец.

— И что они делали?

— Отдыхали. Гуляли.

— Алкоголь, наркотики?

— Нет. Легкое вино. Только они не дочь и отец. Это видно все же. И все время ссорились.

— А картины?

— Он этот лист бумаги положил на стол, едва приехал. Пару раз мазнул кистью. А потом я заходил утром, когда они сбежали.

— За номер заплатили?

— Даже вперед. С этим не было проблем.

— У них был кто-нибудь?

— Нет. Но сразу за ними, следом, подъехали господа. Спрашивали их. Вернее, похожих на них. Я сказал, что они были в девятнадцатом номере.

— И что?

— Они сказали, что им, возможно, оставлено письмо в номере. Мы поднялись. Никакого письма не было.

— А как выглядели эти люди?

— Как агенты.

— Агенты чего?

— Чего угодно. Как в фильмах.

— Теперь, если позволите, арманьяка. Ветчину и хлеб.

— Да, господин инспектор.

— Знаешь ли ты, что такое мистраль, девочка?

— Не называй меня девочкой.

— Хорошо.

— Хорошо после бани.

— Что-то я не слыхал такой поговорки.

— Поменьше читать надо, больше жизнью интересоваться.

— Ну, у тебя-то с этим полный порядок.

— Не жалуюсь.

Окна в автобусе были открыты. Старенький автобус, похожий на ЛАЗ, только красный. С желтой горизонтальной полосой и рекламой чипсов на правом боку. В салоне, кроме нас, всего шесть человек. Двое стариков в черных одинаковых рубашках, новых. В проходе возле стариков корзина, прикрытая белой материей. Наверное, оливки. Они здесь на каждом шагу. Продаются на маленьких рынках, свежие, консервированные, всякие. Я попробовала один раз и осталась недовольной. Учитель жрет их беспрерывно.

Остальные четверо — какие-то работяги. У них с собой плетеная бутыль красного вина. Они передают ее друг другу и отхлебывают из горлышка. Закусывают время от времени белым хлебом и опять же оливками. Счастливые часов не наблюдают. Я наблюдаю окрестности. Пейзаж за окном меняется беспрерывно и значительно. Только что была изрядная вершина, потом горы пониже, потом земля, только очень каменистая, потом опять горы. Я заснула, когда начались заливные луга.

Это просто безумно красиво. Дело шло к вечеру, и некоторая розоватость в бликах уже замечалась. Зеленое, розовое, голубое. Учитель сам не свой. Сейчас он запоминает основные цвета, примерную композицию. Завтра начнется «волшебство». Дела у него, как видно, идут неплохо. Даже я вижу. Стал бы он там, на Севере, художником. Ходил был по инстанциям и перфомансам. Копейку бы зашибал. И сюда ездил, за деньги какие-нибудь муниципальные. Но тут отец со своим трофеем. Тут я с любовью к романской группе языков. Все одно к одному. А вот и они. Легендарные оливковые рощи.

— Это оливки?

— Они самые.

— А ты откуда знаешь?

— Характерные листья. У тебя со зрением плохо?

— Большое видится на расстоянии. А оливки не видятся. А вот это что за дерево?

— Трудно сказать. Должно быть, кипарис. И пожалуйста, говори по-французски. Не надо привлекать внимание.

— Я своим французским скорее привлеку.

— Неправда. Очень прилично говоришь. Только вот будущее время в некоторых глаголах…