Антун Шолян - Гавань

Для начала они поцеловались. Снизу, откуда-то издалека доносились пьяные крики, гармошка и топот ног.

— У тебя в Загребе есть парень? — спросил Слободан.

— Давай-ка лучше глотнем еще малость этого коньячку, — сказала Викица. — Ты — мой не пришей собаке хвост, дурной, старый парень.

Любовники — те же прокаженные. Вследствие своей болезни они изолированы от людей, сосредоточены на самих себе, лихорадочно пожирают сами себя, постоянно снова и снова заражая друг друга. Таким образом, их заболевание солидарно усугубляется. В болезненном, лихорадочном бреду один другому мерещится спасительной, неодолимой фата-морганой, а в те редкие минуты, когда жар спадает, возникают взаимные обвинения, ибо оказывается, что ни один из них не соответствует своему бредовому образу. Подобно всем людям, слишком привязанным друг к другу, они одновременно и поддерживают, и терзают, и любят, и ненавидят один другого.

Первое время коллеги ограничивались лишь анекдотами по поводу связи инженера с Викицей, отпускали квази-остроумные или просто грубые мужские шуточки — приперло, мол, мужику, боже мой, все мы уже дошли, чего же теряться? Но потом, когда на их игривые замечания он перестал отвечать своей обычной, немного смущенной, но в общем добродушной улыбкой, люди умолкли и уже начали выбирать слова. Теперь, завидев инженера с Викицей, все старались незаметно проскользнуть мимо. Комментарии за его спиной, которые прежде носили характер просто мужской болтовни, теперь сопровождались осуждающим покачиванием головы. В ретроспективе многие поступки приобретали иной смысл, не такой, как прежде; так, теперь в другом свете воспринималось их совместное появление на официальном банкете при открытии отеля. Незначительный факт быстро перерастал в общественный скандал.

Инженер не мог понять, как случилось, что они и их связь вдруг оказались в центре внимания. Первое время они встречались довольно редко и только тайно. То есть в той мере, насколько возможно сохранять тайну свидания в гостинице. Но, вероятно, Мурвица еще не превратилась в международный порт, а была просто маленьким полугородком-полуселом, со значительной колонией строителей.

Хочешь не хочешь, но Викица и Слободан нередко встречались просто случайно. В основном возле «Катины». Да и где бы еще? Потом, не таясь, стали видеться ежедневно: вместе на глазах у всех ужинали в ресторане. И чем более они сближались, тем заметней оказывались в полной изоляции, предоставленные сами себе.

Справедливости ради надо отметить: инженер с самого начала ощущал, что попадает в петлю новой зависимости. Ему совсем не улыбалось новое рабство и новые обязательства. Он хотел свободы, а не гнета. В мрачные минуты Викица представлялась ему маленьким, но опасным полипом, который к нему буквально физически прилипает, присасывается и душит своими желеобразными щупальцами, едко пахнущими телесным соком. Если бы, то и дело прижимаясь к нему, гибко скользя в объятия, провоцируя недвусмысленные прикосновения, Викица не пробуждала в нем самца — а обычно случалось именно так, — эти ее уловки он воспринимал бы как поведение голодной пиявки.

Потому что она всегда была готова к телесному сближению, постоянно приводила Слободана в состояние возбуждения демонстрацией своих прелестей, лукавым напоминанием о сладких мгновениях, пережитых обоими накануне, или о его годах и сексуальных возможностях, то есть все время придумывала способы пробудить в нем инстинкт.

Вследствие этих коварных маневров одна за другой рушились твердыни осмотрительности и личной, и общественной. Вскоре Викица уже открыто висла у него на шее и целовала взасос в кафе у Катины, где они сидели за рюмкой, или во время обеда в ресторане, или на набережной. Она обнимала его, тесно прижимаясь всем телом, и, расстегнув рубаху, целовала, уткнувшись ему в грудь на виду у прохожих… Они ходили теперь не иначе как в обнимку; их называли уже спортивным термином: «dupli nelson» [16] Двойной захват (борцовск.). .

Боже мой, во всем этом, безусловно, присутствовал истинный жар, не подвластный никакой осмотрительности, здесь было много юной и врожденной невоздержанности и богемы. Но нужно признать, что время от времени у инженера возникала мысль о том, что корни ее поведения крылись в несколько извращенном желании отчаявшегося существа выставить себя напоказ: затащила в сети солидного немолодого любовника, ей это льстило, и она хотела, чтобы все это видели. И то, что от нее теряют голову. Кроме этого, ей нечем было похвалиться.