Жорж Перек - Жизнь способ употребления

Я отнес книгу в библиотеку и там узнал, что Вероника Ламбер пользовалась читательским абонементом: она была студенткой Археологического Института при Британском музее и жила в комнате bed and breakfast в доме № 79 по Кеппел-стрит, расположенном прямо за музеем.

Я проник в ее комнату, но, оказалось, совершенно зря: она съехала после того, как была нанята моей женой. Я ничего не узнал ни от владелицы, ни от постояльцев гостиницы. В Археологическом Институте мне повезло больше: я не только нашел ее фотографию в досье приемной комиссии, но даже сумел встретиться с некоторыми из ее товарищей, в том числе с парнем, с которым она провела два-три вечера; этот парень и сообщил мне главную деталь: несколько месяцев назад он пригласил ее послушать оперу «Дидона и Эней» в Ковент-Гардене. «Я ненавижу оперу, — сказала она и добавила: — Что, в общем, и неудивительно; моя мать была певицей».

Я поручил нескольким частным детективным агентствам найти, будь то во Франции или за ее пределами, следы чуть заикающейся молодой женщины двадцати-тридцати лет, высокой, светловолосой, светлоглазой, с родинкой под правым веком; в описании также указывалось, что она может душиться духами «Sampang», выдавать себя за Веронику Ламбер, что ее настоящие инициалы могут быть Э. Б., что она воспитывалась на юге Франции, жила в Англии, очень хорошо говорит по-английски, получила образование, интересуется археологией и, наконец, что ее мать была певицей.

Это последнее сведение оказалось решающим: изучение биографий — в «Who’s who» и прочих специализированных справочниках — всех певиц с фамилией, начинающейся на «Б», не дало ничего, но когда мы перебрали всех тех, у кого с 1912 по 1935 год родилась дочь, то в числе остальных семидесяти пяти фамилий появилась и Ваша: Вера Орлова, род. 1900 в Ростове, с 1926 в браке с французским археологом Фернаном де Бомоном; дочь Элизабет Наташа Викторина Мария, род. 1929. Быстрая проверка показала, что Элизабет воспитывалась у своей бабушки в Лединьяне, департамент Гар, и сбежала от Вас 3 марта 1945 года в возрасте шестнадцати лет. Как я понял, она скрывала свое настоящее имя, чтобы ускользнуть от Ваших поисков, но — увы — это еще и значило, что наконец-то найденный мною след на этом обрывался, поскольку, несмотря на многочисленные объявления по радио и в газетах, ни Вы, ни Ваша свекровь уже семь лет не имели от нее никаких известий.

Шел уже тысяча девятьсот пятьдесят четвертый год: я потратил почти год на то, чтобы выяснить, кого я должен убить: мне потребовалось еще более трех лет, чтобы напасть на след.

Хочу Вам сообщить, что за эти три года я оплачивал целые отряды детективов, которые, сменяя друг друга, за Вами круглосуточно следили и повсюду следовали, едва Вы выходили из дому; в Париже — за Вами, в Лединьяне — за графиней де Бомон, на тот все менее вероятный случай, если бы Ваша дочь попыталась увидеться с Вами или укрыться у своей бабушки. Эта слежка была совершенно бесполезна, но я не хотел пренебрегать ничем. Все, что имело пусть ничтожный шанс направить меня по следу, было систематически испробовано: так, я профинансировал огромный маркетинговый опрос покупательниц всех «экзотических» духов и фирмы «Sampang» в частности; я собрал фамилии всех читателей, бравших в публичных библиотеках один или несколько томов «Сева и жатвы»; я направил во все кабинеты пластической хирургии Франции личное письмо, в котором спрашивал, не приходилось ли им с 1953 года проводить удаление невуса под правым веком у молодой женщины приблизительно двадцати пяти лет; я проверил всех логопедов и преподавателей дикции в поисках высоких блондинок, желавших избавиться от заикания; и, наконец, я организовал несколько археологических экспедиций, одна неправдоподобнее другой, с единственной целью привлечь объявлениями «молодую женщину, хорошо говорящую по-английски, для участия в работе североамериканской научной группы, ведущей археологические раскопки в Пиренеях».

На последнюю уловку я очень рассчитывал. Она не сработала. Каждый раз был большой наплыв кандидатов, но Элизабет так и не появилась. К концу тысяча девятьсот пятьдесят шестого года я не продвинулся ни на йоту; я потратил три четверти своего состояния; я продал все принадлежащие мне ценные бумаги, земли, владения. У меня осталась моя коллекция картин и драгоценности жены. Я начал их сбывать, одну за другой, чтобы оплачивать армию ищеек, выслеживающих Вашу дочь.

Смерть Вашей свекрови, графини де Бомон, в начале 1957 года меня обнадежила, ибо я знал, насколько Ваша дочь была привязана к бабушке; но она, как, впрочем, и Вы, отсутствовала на похоронах, и в течение нескольких недель я совершенно напрасно следил за лединьянским кладбищем, предполагая, что она захочет прийти на могилу и положить цветы.