Эжен Мельц - Долина юности

В конце концов, все эти радостные события отвели от меня последнее проклятие: я больше не заикаюсь! Совсем. Это пришло не сразу. Моя речь струится, как ручеек после схода льда, освобожденный от оков. Мои собеседники больше не отворачиваются от меня в ужасе, видя, как я отчаянно стараюсь выдавить из себя очередной слог.

Мне двадцать один год, и я доволен, как римский папа. Мне припоминается, что в начале нашей жизни в Швейцарии мама постоянно повторяла, что мы прибыли на другой конец света. Мне же удалось превзойти самого себя. Это не так уж плохо!

Внезапно чудовищный толчок потрясает скутер, будто я проехался по стволу дерева, оставленному посреди автострады. Я слышу чей-то крик. Раздается сильнейший взрыв. Я теряю управление. Какой кошмар: скутер сносит влево. Металлический разделительный барьер неумолимо приближается. Я стараюсь выправить траекторию, но вкладываю в это движение слишком много силы. Скутер съезжает теперь на запасную полосу вправо. Я скоро съеду с автострады и окажусь черт знает где. Распятый на кусте. Не знаю, что еще предпринять: у меня ощущение, что я еду по огромной запеканке, покрытой маслом. Наконец я понимаю, что орущий в шлеме голос — мой собственный! Мне — крышка. Животный страх пронзает меня изнутри. Мой нескончаемый крик оседает в виде испарины на козырьке моего шлема. Помогите!

А если мне наклониться вбок, чтобы притормозить об асфальт? Рано или поздно я остановлюсь. Посмотрим, что от меня останется к этому моменту. Надо надеяться, что больше, чем если бы меня нашинковало на мелкие кусочки железными опорами разделительного барьера.

Каким-то чудом скутер постепенно теряет скорость. Щиток управления указывает всего лишь 77 км/час. Мне удается ехать по прямой линии, не задевая барьера. Вскоре я останавливаюсь и ставлю ногу на землю. Испускаю длинный стон. Задыхаясь, с перекошенным лицом, я поднимаю плексиглас шлема, чтобы обследовать со всех сторон мой скутер. Но не замечаю никакой аномалии. Вдруг чьи-то фары освещают меня сзади: в темноте раздаются сердитые звуки клаксона. Машина только-только успевает меня объехать. Я еще нахожусь в опасной зоне и должен действовать как можно быстрее — освободить автостраду. Но этот дрянной скутер отказывается двигаться. Я слезаю с сиденья и начинаю тянуть его изо всех сил в сторону барьера. Он порядочно весит, этот скутер в 250 см 3, особенно когда заднее колесо не поворачивается, а ноги подкашиваются. Я продвигаюсь шаг за шагом под звуки клаксонов проезжающих мимо машин. Ну вот наконец металлический барьер. Я чувствую его спиной. Прислонив к нему скутер, копаюсь в карманах. Где-то у меня была старая зажигалка… Ага, вот она! Я сажусь на корточки, чтобы осмотреть заднее колесо. То, что я вижу, повергает меня в шок! Четыре шайбы исчезли, колесо сошло со своей оси, а шина лопнула. Потрясенный, я не в силах оторвать глаз от этого колеса: вставшего наперекосяк, наполовину спаленного в результате трения об асфальт, обмотанного ошметками резины.

По инерции я блокирую ключом управление скутером и осторожно пересекаю автостраду, направляясь к кустам на правой стороне. Мои наручные часы показывают двадцать два тридцать четыре. Как действовать наиболее разумно? Скутер в укрытии, дорога очищена. Я бы мог позвонить папе, чтобы он приехал за мной. Но где здесь найти телефон? Я изучаю окрестности и в итоге решаю двигаться по направлению к озеру. Пересекаю картофельное поле… Или это поле сельдерея… Иду в лунном свете, раздумывая о своем длинном вопле отчаяния. Я никогда в жизни так не кричал.

Вот я иду пешком по грунтовой дороге. Вдали, на расстоянии двух-трех километров, замечаю несколько фонарей: похоже на деревню! Я добираюсь до кантональной дороги и продвигаюсь в направлении городка, который оказывается Версуа. На лекциях по истории искусства мне о нем рассказывали. Построенный в XVIII веке графом де Шуаселем как идеальный город, двумя столетиями спустя ночной Версуа выглядит грустновато. Мне бросается в глаза телефонная кабина на площади между пустой скамейкой и полной мусорной корзиной. Какая удача: в моем кошельке завалялись две монетки в двадцать сантимов.

— Алло? Мама, это Эжен. Можешь дать мне папу?

— Да, а что случилось?

— Ничего страшного.

Я жду, пока папа покинет свое кресло, отложит журнал «Логиграм» [21] Журнал, посвященный головоломкам и логическим задачам. с головоломками и дойдет до телефона. С ним нужно разговаривать, скрывая насколько возможно опасности и проблемы. Папа всегда переживает. Я помню вечера, когда он метался по балкону, словно зверь в клетке, осматривая каждый сантиметр двора в поисках двенадцатилетнего Алекса, который не явился домой до восьми вечера. И еще эпоху наших прогулок на мопедах — мой отец не мог сомкнуть глаз, пока мы с братом не лежали в кроватях.