Кристофер Дейвс - Рэт Скэбис и Святой Грааль

Еда закончилась, темы для разговоров иссякли, американцы поблагодарили нас за угощение и снова отправились на поиски Кресла Дьявола. Как только они ушли, Скэбис высказался в том смысле, что что-то в них было явно не так, в этих америкосах.

– Просто мы их напугали до полусмерти, – ответил я. – И особенно ты со своим маленьким ножичком.

– Да нет же, – настаивал Скэбис. – Этот дядька совсем запутался. То он вообще о Соньере не слышал, то вдруг включается в активное обсуждение «Подлинного языка кельтов». Неувязочка, да. И еще у него промелькнуло упоминание об Асмодее. Он вообще много чего наболтал. Как будто он периодически забывал, что надо играть роль тупого туриста. Актер из него никакой, это факт.

– Скэбис, ты точно больной, – сказал я. – Это самые обыкновенные туристы.

– «Обыкновеннее туристы» – это которые заходят минут на двадцать в музей в Ренн-ле-Шато, после чего идут в бар пить пиво. А если «обыкновенные туристы» носятся по лесам, ищут Кресло Дьявола и эту дуру, – Скэбис указал на Дрожащий камень, – это явно неспроста.

Я снова назвал Скэбиса параноиком, уже третий раз за последние пару часов. Бельи с минуту послушал нашу вялую перебранку, после чего попросил нас обоих заткнуться и предложил раскачать Дрожащий камень. Мысль показалась заманчивой, и мы дружно взялись за ее воплощение. Мы толкали Дрожащий камень с разных сторон. Налегали на него всем телом, издавали натужный рык. Давили плечами, ногами и спинами. Но все без толку.

– И что за фигня? – в сердцах выдохнул я.

– А вы чего ждали? – Бельи расхохотался. – Нет, ребята, вы точно с приветом. Французы – не дураки. Как по-вашему, стали бы люди сюда приезжать, если бы он назывался Камень, который стоит неподвижно, и хрен его сдвинешь? Вы – англичане, они – американцы, и где вы встретились? Здесь, во Франции, в глухой провинции, в темном лесу, у камня… который стоит неподвижно, и хрен его сдвинешь. Туристический маркетинг, как он есть.

Через час мы вернулись в Ренн-ле-Бэн, где зашли в кафе выпить, а я решил заодно и проверить, не открылась ли церковь. На входе в церковь меня ждал сюрприз, а именно наша американская парочка, выходившая из церковных ворот. Они увидели меня, и вид у них стал какой-то… я даже не знаю… смущенный.

– Привет! – Жена из Висконсина улыбнулась мне неестественно лучезарно.

– Привет опять, – сказал я. – Вы были в церкви? Она открыта?

– Закрыта, – сказала жена из Висконсина и поспешно добавила: – То есть, наверное, закрыта. Мы не знаем. Мы просто смотрим.

– Ходили на кладбище? – спросил я, зная, что, если церковь закрыта, больше там смотреть не на что.

Они ответили одновременно.

– Нет, – сказала жена.

– Да, – сказал муж. – Мой прадед похоронен…

– Нет, нет, нет, – перебила жена и твердо взяла его под руку. – Пойдем, дорогой… – Она чуть ли не силой потащила его за собой.

– Ваш прадед?… – крикнул я им вдогонку, но они лишь ускорили шаг. У меня кружилась голова. «Мой прадед похоронен…» и что там дальше? Похоронен на очень похожем кладбище? Похоронен в саду у дома, вверх ногами – для смеха? Похоронен здесь? Он хотел сказать, здесь?! Я слегка пришизел. Его прадед похоронен на этом кладбище?! Я быстро подергал дверь церкви (она оказалась закрытой) и бросился догонять американцев.

Но они словно в воздухе растворились.

Паранойя, похоже, заразна. Следующие два дня я повсюду высматривал нашу американскую парочку. Мне показалось я видел их в Каркассоне, на улице в старой части города – я загляделся в ту сторону и налетел со всей дури на железный доспех «в полный рост», выставленный у входа одной из многочисленных сувенирных лавок со всякими средневековыми причиндалами.

– И у кого паранойя? – прищурился Скэбис.

Я даже не стал на него обижаться. Меня явно что-то тревожило. Я стал плохо спать, тем более что ножка кровати надламывалась как минимум единожды за ночь. Бельи, хоть и считал себя мастером в этом деле, оказался никудышным плотником. Когда же мне удавалось заснуть, мне снились кошмары с участием священников, острых как бритва ножей, стюардесс, гигантских пчел и почему-то – горилл, восседающих на полосатых раскладных стульях. Еще мне снилось, что я постоянно срываюсь в пропасть и падаю – но это, наверное, из-за кровати. Помню один особенно странный сон: я был Гулливером в лилипутском Ренн-ле-Шато, но этот сон объясняется просто. Вечером накануне Ален Фера показал нам свою модель.

Дженни и тамплиер Тони много рассказывали о модели владений Соньера, которую делает Ален. Тони сказал, что пытается уговорить Алена выставить это чудо в верхнем зале «Синего яблока».