Надя Лоули - Брачный транзит Москва-Париж-Лондон

Смеялись, шутили, потом стали поглядывать на часы и беспокоиться: до отправления оставалось сорок минут. Нина хотела уже идти звонить из телефона-автомата, как вдруг они увидели бегущего в сторону платформы Володю. По выражению его лица было ясно: произошло что-то ужасное.

Сбиваясь и судорожно глотая воздух, он рассказал, что случилось.

Утром он приехал к Сергею, как договорились, к одиннадцати. Во дворе стояла полицейская машина. Володя сразу почуял недоброе. Бегом поднялся на пятый этаж. В квартире находились полицейские и консьерж. На лестничной площадке стоял сосед-араб. Это он, почувствовав утром сильный запах газа, вызвал полицию.

Сережу уже увезли. На столе он оставил посмертную записку: «В смерти моей прошу никого не винить. Ушел из жизни добровольно».

Поезд свистнул и начал медленное движение. А группка растерянных молчаливых людей так и осталась стоять на опустевшем перроне.

Прошел еще год. Полный забот и перемен год.

Алька ушла из школы. У мсье Дюпона осталась на внештатной работе: иногда к ней обращались за консультациями по тем или иным вопросам.

Теперь она работала в агентстве Франс Пресс. Занималась просмотром и отбором для дальнейшего перевода на французский материалов из советских газет и журналов.

Работа ей очень нравилась. Во-первых, она была связана с родным языком. Во-вторых, переводя, Алька шлифовала свой французский. Вскоре она уже сама могла писать небольшие заметки для «Фигаро», старейшей утренней газеты с тиражом более четырехсот тысяч экземпляров, большим для такой страны, как Франция.

Конечно, не обошлось без звонка Патрика главному редактору. Оказывается, во Франции тоже действовало «телефонное право». Справедливости ради надо отметить, что Патрику ни разу не пришлось краснеть за свою протеже.

Интерес ко всему русскому во время «перестройки» был очень велик. Парижскими изданиями публиковалось много материалов на политические и литературные темы.

Для «Фигаро» она брала интервью у всех «поколений» русской эмиграции. Познакомилась со своим кумиром — Ниной Берберовой. Застала, еще до ее отъезда в Россию, «поэтессу с голубым бантом» Ирину Одоевцеву. Встречалась с Мариной Влади. Интервью с ними в ежемесячном журнале «Литературные новости» она потом с гордостью отправила Екатерине Великой.

Алька была счастлива. Она чувствовала, как рядом с ней ворочаются жернова истории, она слышала, как сыплется золотой песок времени, и могла подставить под него обе ладони и при желании пропустить его сквозь свои пальцы.

Она стала получать заказы из разных парижских изданий. Алька по многим позициям подходила для мобильной и порой довольно рискованной работы: одинокая, коммуникабельная, молодая, симпатичная, владеющая тремя языками… Зачастую ее вынимали прямо из постели. А поскольку события на Алькиной бывшей родине мелькали со скоростью проматываемой в фотоаппарате пленки, то и «вынимали» ее с завидной регулярностью.

Она моталась по разным странам охваченного центробежным движением соцлагеря. В ее обязанности входили покупка билетов и бронирование гостиницы. Она прибывала на место события, изучала обстановку, производила фото- или телесъемку (за это платили отдельно), отправляла материал из пресс-центра…

После командировки она составляла отчет с приложением билетов, счетов за гостиницы и телефоны, всевозможных чеков. Собственная безопасность тоже была ее проблемой. Ну, правильно: спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

Две недели она провела в гудящем, точно растревоженный улей, Берлине, когда там начали демонтировать Берлинскую стену. И потом с горячими слезами восхищения слушала, как на развалинах этого символа тоталитаризма играл Мстислав Ростропович. Ее интервью с маэстро, названное «Соло для виолончели», было отмечено как лучшее за год.

Когда чета Горбачевых посетила Париж, Алька присутствовала на приеме в Енисейском дворце и потом на пресс-конференции в «Рице». В результате получилась отличная статья: «Он и она в интерьере истории».

В начале девяностых, когда во Францию хлынул поток эмигрантов из бывшего СССР, она писала актуальные статьи об эмигрантских проблемах, с которыми была знакома не понаслышке.

Лишь одно оставалось неизменным в этом постоянно меняющемся мире — ее личная жизнь.

Патрик продолжал красиво за ней ухаживать. Два-три раза в неделю (редко — на выходные) они встречались у Альки, потом ходили в ресторан или театр. Иногда под видом командировки совершали короткие поездки в столицы соседних государств, останавливаясь в роскошных отелях, ни в чем себе не отказывая.