Дмитрий Правдин - Хирург возвращается

— Нет, ждать не стоит, больной совсем плох. Нужно оперировать! Подготовить часа два, покапать — и на операционный стол!

— А с каким диагнозом?

— Отграниченный перитонит. Гнойник забрюшинного пространства. Это все, что пока приходит в голову! — Я несколько кривлю душой: пациента действительно имеет смысл понаблюдать в динамике, повторить УЗИ, рентген, анализы. Если б он поступил двумя днями раньше, я бы именно так и поступил. А сейчас, когда я уезжаю, хирургическое чутье подсказывает, что моя помощь в этом необычном случае окажется весьма кстати. Поэтому я ускоряю процесс. — Готовьте и сами оперируйте!

— А вы? — Иван Ильич с тревогой смотрит на меня.

— А что — я? Я уезжаю!

— Так завтра же! Сегодня вы еще с нами!

— Иван, понимаешь, весьма некрасиво оперировать больных и после их не лечить. Я обычно так не поступаю.

— Так оставайтесь! — радуется доктор. — В чем же дело?

— Ну, сказанул! Мне, между прочим, в Питере через четыре дня на работу надо выйти. Не выйду — уволят за прогул.

— А мы вам на работу сообщим! Скажем, что мы без вас тут никак не можем!

— Глупости какие. Все равно уволят — я же тут по собственной инициативе! Меня официально никто сюда не делегировал. Так что справляйтесь сами!

— Я от вас такого не ожидал! — грустно говорит заведующий хирургией.

— Иван, давай без этого трагизма! Я вам в помощи не отказываю. Операцию начнете сами, а если что-то серьезное, то я немедленно включусь! Пора самим принимать решения и оперировать по-взрослому! А то, значит, если типичный аппендицит или прободная язва, вы оперируете, а как шаг в сторону, заходите в тупик. Приступайте без меня!

— Хорошо! — сияет Макаров. — Только не убегайте далеко!

— Да куда я денусь с подводной лодки! Вот только съезжу в магазин — и сразу назад!

— Ладно, езжайте! Только имейте в виду, без вас мы не начнем.

— Поднимайте больного в отделение и интенсивно капайте. Скоро буду!

Всегда так: именно под занавес что-то случается! Неважно, командировка или последний день перед отпуском, обязательно произойдет что-то вроде этого случая. Я уже этому не удивляюсь. Удивительно было бы, если б наоборот, никого не привезли и я спокойно убыл в Питер.

В местный супермаркет мы с Григорием приезжаем к десяти часам. Пока набираем деликатесы, большая стрелка на циферблате огибает половину круга. Честно говоря, хотелось обойтись без спиртного, но Григорий настаивает: мол, народ не поймет. Что за проводы без ста грамм? Еще скажут, что зажал, жадный доктор из Питера.

Тут нарисовалась новая проблема: спиртное продают только с одиннадцати часов. Никакие наши увещевания не помогают. Продавцы остаются непреклонными и даже пугают полицией. Приходится терпеливо ждать. Вино-водочный отдел открывают только в двенадцатом часу, а в больницу мы добираемся к двенадцати.

— Ну, где вас черти носят? — взволнованно спрашивает Иван Ильич, когда мы с Григорием, сгибаясь под тяжестью пакетов, появляемся в отделении. — Больной уже на столе и в наркозе!

— А что вы торопитесь? — спрашиваю я, передавая пакеты старшей медсестре. — Договорились же покапать пока.

— Уже покапали! Вы сказали два часа, а прошло почти три!

— Хорошо, начинайте оперировать, я сейчас поднимусь к вам в операционную, только переоденусь.

— Иду, но только, Дмитрий Андреевич, не исчезайте надолго!

Случай и на самом деле оказывается феноменальным. Лично я встречаю такое заболевание лишь второй раз в жизни. У пациента оказалась… флегмона задней стенки желудка. Проще говоря, нагноилась та часть желудка, что обращена к позвоночнику и прикрывает поджелудочную железу. Образовался солидный гнойник объемом больше литра, причем природа умудрилась так отгородить его от остальных органов живота и забрюшинного пространства, что до поры до времени гнойник проявлялся только незначительными болями под ложечкой и повышением температуры. Как правило, такая патология заканчивается смертью пациента и диагностируется уже на вскрытиях.

В сложившейся ситуации, чтоб спасти жизнь пациента, пришлось выполнить сложную операцию: удалить весь желудок, а затем сшить оставшийся пищевод с тонкой кишкой. И то не факт, что это поможет. Увы, выбора не остается: приходится включиться в операцию и принять в ней деятельное участие.

Операция протекает тяжело: воспаленный желудок, пропитанный гноем, буквально расползается у меня в руках. Возникает значимое кровотечение. Лишь самообладание хирургов и слаженное взаимодействие с анестезиологами помогли нам не потерять больного. За операцию, которая продолжалась почти пять часов, мы переливаем около семи литров крови и кровезаменителей. Все это сопровождается величайшим напряжением и требует огромной самоотдачи, все это время мы стоим согнувшись, практически не распрямляя спины. Лишь наложив последний шов на кожу, я понимаю, как смертельно устал.