Кристофер Прист - Фуга для темной земли

За стеклом сидел гражданский служащий в обыкновенной форме Британских железных дорог.

– Мы хотим попасть в Лондон, – сказал я. – Можете вы сказать, когда будет следующий поезд?

Он наклонился над стойкой, приблизил лицо к стеклу и посмотрел сквозь него на нас.

– Вам придется ждать до утра, – сказал он. – Здесь можно попасть на поезд, только если за сутки заказана его остановка.

– Вы хотите сказать, что поезд здесь не останавливается?

– Именно так. Если кто-то не пожелает его остановить. Вы должны позвонить на станцию отправления.

– Но нам надо уехать срочно.

– Вы должны позвонить на станцию отправления.

– Уже слишком поздно просить об остановке сегодня? – спросил я.

Он важно кивнул:

– Последний поезд проследовал час назад. Но если вы сейчас же приобретете билеты, я позвоню на станцию отправления вместо вас. Одну минуту.

Я повернулся к Салли:

– Послушай, любовь моя, нынче ночью нам снова придется спать в палатке. Не возражаешь? Ты слышала, что сказал этот джентльмен.

– Хорошо, папа. Но мы наверняка поедем завтра домой?

– Да, конечно.

Служащему я сказал:

– Сколько за билеты?

– По девяносто пенсов за каждый, пожалуйста.

Я вытащил из кармана остававшиеся у нас деньги и пересчитал их. У нас было меньше фунта.

– Могу я заплатить завтра? – спросил я.

Он отрицательно покачал головой:

– Необходимо заплатить вперед. Хотя если у вас с собой недостаточно денег, я могу взять задаток, а остальное вы заплатите завтра.

– Этого хватит?

– Так и быть. – Он бросил мелочь в ящик кассы, набрал полученную сумму на кассовом аппарате и протянул мне полоску бумаги с отпечатанным текстом. – Принесете мне ее завтра вместе с остальными деньгами. Поезд будет около одиннадцати до полудня.

Я взглянул на полоску бумаги. Это была просто расписка в получении денег, а не билет. Я поблагодарил и мы пошли к выходу из вокзала. Начинало моросить. Я слабо представлял себе, каким образом к утру добуду денег, но с мыслью о том, что их придется украсть, я уже почти смирился.

Возле заграждения тот же молодой лейтенант кивнул нам.

– Только завтра? – с состраданием в голосе произнес он. – То же самое случается здесь с массой людей. Вы беженцы?

Я подтвердил его догадку, хотя прежде избегал распространять это понятие на нас.

– В Лондоне у вас будет все в порядке, – продолжал он. – Наших там масса, они уже наводят порядок.

Он назвал мне адрес организации в Лондоне, которая пытается подыскать жилье для бездомных. Я записал и поблагодарил его. Лейтенант выразил озабоченность по поводу предстоявшей нам ночи ожидания.

– Я мог бы устроить вас на ночлег, – сказал он. – Прежде мы это делали. Но теперь кое-что изменилось. Нынче ночью мы уходим отсюда. Как вы устроитесь?

– У нас есть туристское снаряжение, – ответил я.

– О, тогда все в порядке. Но на вашем месте я ушел бы отсюда как можно дальше. Мы получили приказ отходить. Националисты всего в нескольких километрах отсюда.

Я еще раз поблагодарил его и мы пошли. Нам с Салли польстили его радушие и явное желание помочь. Но сказанное им возродило чувство тревоги и я решил учесть его предостережение. Мы удалились от станции километров на пять к югу и только тогда стали искать место для лагеря. Наконец выбрали склон невысокого холма, с трех сторон окруженного лесом.

Лежа в одной палатке, мы слышали звуки артиллерийской канонады, над нашими головами ревели реактивные самолеты. Всю ночь в северной стороне полыхали вспышки взрывов. В полукилометре от нас по дороге маршем прошли войска, в лесу позади разорвался шальной снаряд. Салли жалась ко мне, я пытался ее успокоить. Артиллерийская пальба была непрерывной, взрывы снарядов звучали либо очень близко от нас, либо совсем далеко. Время от времени мы слышали ружейную стрельбу и человеческие голоса.

Утром снова пошел мелкий дождь, вокруг стало тихо. Не желая шевелиться, словно боясь, что стоит нам тронуться с места и весь этот ужас возобновится, мы с Салли не вылезали из палатки до самого последнего мгновения. В десять часов, наскоро упаковав вещи, мы отправились на станцию. Добрались незадолго до одиннадцати. Солдат не было. Здания вокзала тоже, рельсы в нескольких местах искорежены. Мы смотрели на руины, оцепенев от ужаса. Расписку я потом выбросил.

Вечером нас схватил отряд афримских сил. Состоялся наш первый допрос.

Мы с Изобель лежали в темноте. На полу. В комнате этажом выше спали ее родители. Они не знали, что я в доме. Хотя я им нравился и они поощряли наши свидания с Изобель, известие о том, чем я пытаюсь заниматься в их гостиной, вряд ли могло доставить им удовольствие.