Олег Красин - Дети Метро

Они встречались с Никитой уже несколько недель, хотя она поначалу и не хотела этого. Но, жизнь проходит, а никого на горизонте не видно. Тот молодой человек в метро куда-то исчез — она не видела его уже пару недель. И потом, всё равно, с его стороны никаких поползновений не наблюдалось. Он смотрел на неё, как смотрят на яркую и привлекательную витрину магазина — с любопытством, но без искры в глазах, скорее равнодушно, чем заинтересованно. Она это чувствовала.

В этот период Никита показался ей подходящим выходом, средством эмоциональной разрядки. Они несколько раз снимали номера гостиниц на сутки, хотя на ночь не оставались. После всего происшедшего, Катя думала, что они достаточно близки, чтобы доверять друг другу, они сделались любовниками-друзьями. Она понимала, что он не бросит семью, но и того, что возникло между ними, ей было пока достаточно.

Однако слова, произнесенные Никитой…

Как он мог усомниться в ней, в её характере, интересах, в её отношении к друзьям, к которым она причисляла и Василия? Ведь он же хорошо её изучил — мало того, что они стали любовниками, но и до того они уже долго работали вместе. Она никогда никого не подставляла, не устраивала подлянок и Никита это хорошо знал.

— Зачем мне чужие комиссионные? — спросила она, наконец, сделав над собой усилие, — это сделка Васи, я ему хотела помочь, но если не нужно… — у неё выступили слезы на глазах.

Она встала и взяв кувшин с водой принялась поливать цветы на подоконнике.

— Ты чего, Катюх, обиделась? — с наигранно невинным видом спросил Никита, — я же пошутил.

«Пошутил, как же!» — продолжала обижаться Катя, не замечая, что перелила воду в горшок с кактусом.

Никита хотел еще что-то добавить, но в это время на его столе зазвонил городской телефон, и он с видимым облегчением, что избавился от дальнейших объяснений, переключился на разговор с клиентом.

— Кать, я совсем не повёлся, что ты хочешь мои комиссионные, — извиняющимся тоном произнес Вася, — это всё Никита. Просто у тебя своих дел полно. Ты точно поможешь?

Катя уже успокоилась и ответила, повернувшись к нему:

— Если тебе нужно, то помогу. Я свой план на этот месяц уже выполнила.

— Тогда с меня шоколадка.

— Одной шоколадкой не отделаешься, а вот «Мартини»… — ответила ему Катя оттаивая. Она с ожиданием посматривая в сторону Никиты, как будто надеясь услышать от него извинения, но тот был занят разговором и не смотрел на неё.

— Мы недавно с женой на спектакль ходили, — решил сгладить неловкость Никиты Вася, переведя разговор на другую тему, — смотрели что-то из классики.

— А что именно смотрели? Я как-то ходила на Ремарка «Три товарища», — Катя украдкой снова глянула на Никиту, с которым и ходила на спектакль, — мне ужасно понравилось.

— Где смотрели?

— В «Современнике».

— Знаешь, не люблю я эту ботву — жене нравиться, а я не люблю. Потому и не запомнил. По мне всё едино: что Чехов, что Островский.

— Нет, Вася, ты что? Как можно их путать? Чехов это надлом уходящего мира, который понимает, что время его ушло. А Островский, как сказали бы сейчас, едкая сатира на современную жизнь. Жулики, проходимцы, казнокрады. Очень похоже на наше время.

— Хочешь сказать, что когда рушился Союз, никто не описал переживания исчезающей партийной элиты, как это сделал бы Чехов?

— Пожалуй! Не было такого таланта, да и сейчас нет. А еще мне не нравится когда режиссеры выпендриваются. Знаешь, ставят, допустим, Гоголя «Ревизор», а там сплошной мат. Дочка и жена городничего спят с Хлестаковым, Бобчинский и Добчинский голубые, ну и всё в таком же духе.

Василий рассмеялся.

— А что тебе не нравиться? Зато современно, самовыражение режиссеров и всякое такое.

— Нет, мне это неинтересно. Я считаю, как бы сказать… не режиссер должен самовыражаться через пьесу. Это автор пьесы должен выражать себя через режиссера. Хочешь ставить «Ревизор» по-своему — пиши другую пьесу, свою, и ставь! По крайней мере, в советское время так не экспериментировали. Я иногда смотрю по «Культуре» старые постановки…

Закончивший разговор по телефону Никита, решив, что Катя уже на него не обижается, вмешался.

— То, что коммуниздили при коммунистах — сказал он, широко улыбаясь, — не сравнить с тем, что капитализдят при капиталистах.

— Сам придумал? — поддел его Вася.

— А то кто ж?

Катя помолчала, а затем, не обращая внимания на Никиту, словно его здесь и не было, продолжила говорить Василию: