Олег Красин - Дети Метро

Но Завьялов не проявлял никакого интереса. Почувствовав её колено, заметив, что у неё разгорелись глаза, сильнее вздымается грудь, он наоборот подался назад и сделал это незаметно, но совершенно не колеблясь. Алёна была ему не нужна. Он своим движением провел между ними соответствующую дистанцию, ту незаметную линию, которую не считал возможным переходить.

Заметив невольное движение Завьялова, она осеклась на полуслове и у неё потускнели глаза. Она повернулась к бармену, выпила залпом рюмку виски. В глубине души Алёну удивило и обидело, что Максим сторонился её. Она считала, что, во-первых, ни один мужик не откажется от секса, если ему выпадет такая возможность, если он, конечно, не импотент и еще не старый. А во-вторых, она внешне была хороша, смотрела на себя почти каждое утро в зеркало: и лицо, и фигуру. Жир еще не отвис по бокам, живот подтянут — она каждую неделю ходила в бассейн, иногда бегала по утрам. Мордашка была симпатичной. Любой мог запасть на неё. Любой, но, выходит, не Максим?

— А я недавно развелась, — сообщила Алёна наигранным бодрым тоном, — ты сам-то как, не женат еще?

— Нет, Алёна, пока не женился, но девушка у меня есть, — уверенно соврал Завьялов.

Обладавшая, как большинство женщин, развитой интуицией, Алёна искоса посмотрела в лицо молодому человеку и попыталась изобразить улыбку на пьяном, расползающимся лице.

— Врёшь ты всё! На самом деле, Макс, ты меня боишься! — её язык чуть-чуть заплетался. Она хотела быть гордой, неприступной, но не выдержала свою игру до конца и буквально привалилась к его плечу, с силой прижалась полной грудью. — Так ты меня боишься, Максик? Да или нет?

— Чего мне тебя бояться? Ты же не девушки из ВИАгры?

— А что я хуже? Хочешь, сейчас заберусь сюда, на стойку, — она хлопнула рукой по стойке бара, — и станцую?

— Иди домой. Тебе поспать надо.

— Значит, не хочешь спасти девушку от одиночества? А девушка, между прочим, страдает. От неразделенной любви! — Она засмеялась хриплым, как ей показалось, очень соблазнительным смехом.

— Я закажу тебе такси, — холодно сказал Максим, которого, последние слова, произнесенные Алёной, вдруг остро задели.

Обида за прошлое, которая казалось, канула в вечность, на самом деле вновь напомнила о себе. «Неразделенная любовь! — с неприязнью подумал он, вспоминая себя семнадцатилетнего, полного отчаяния и боли, когда она его бросила. — Разве ей известно, что это такое? Она всегда любила только себя. Она и за Лёху вышла только для того, чтобы быть в центре внимания, тусоваться с ним по точкам в городе. Лешка идеально подходил для её самоутверждения. Я на него зла не держал, Алёна всегда была одной из тех штучек, которые считали, что внешность дает им право поступать с парнями, как хочется. А сейчас она выглядит жалко! Королева Заволжска без короны!»

Возможно, он был не совсем справедлив к ней, возможно, пристрастен. Известно, что гордость — плохой советчик в житейских делах. Но сейчас? Он думал, что имеет полное право делать так, как считал нужным, а нужным он считал послать её куда подальше.

Он обратился к бармену:

— Закажите такси, пожалуйста!

— Ну, Макс, зачем ты так поступаешь? Ты жестокий! — Алена чуть не плакала.

— Тебе надо поспать! — повторился он, не утруждая себя придумыванием более веской причины.

— Оставь, хотя бы номер сотового, — умоляюще произнесла она, хватая его за руку, — может, созвонимся и завтра встретимся?

Это её неприкрытое унижение, страх в глазах от предчувствия одиночества, хотя бы лишь сегодняшнего, на один вечер, дали ему возможность почувствовать внутреннее удовлетворение. Максим посчитал себя отмщенным.

— А зачем звонить? — он овладел собой, насмешливо улыбнулся и поднял стакан с коктейлем «Оранжевый оргазм». — За твоё здоровье!

В конце сентября Максим вернулся в Москву.

Бабье лето, с его теплыми днями, тонкой паутинкой в воздухе, иллюзией продолжающегося вечного лета, проскочило без него, и осень втягивалась в затяжную, холодно-дождливую пору. Острый шпиль Останкинской башни почти насквозь пронзал пасмурное небо, а купола на соборах Кремля желтели без блеска, закрытые от солнца толстым слоем облаков. Эти желтые пятна охры на сером фоне напомнили Максиму подсолнухи, из которых уже выпали семечки.

Москва была все так же многолюдна, стекая по утрам широкими людскими потоками в подземелье метро.

В их компании дела шли в гору. Лето — это период всегда удачный для продаж, но надвигался сезонный спад, и к этому надо было быть готовым. У Максима имелось несколько свежих идей по замещению падающей прибыли от реализации новых машин на другие сегменты авторынка.