Олег Красин - Дети Метро

Максим не был ревнивцем, как некоторые, хотя и встречал таковых среди молодых и среди старых, среди мужчин, и среди женщин. Чувство собственности присуще всем, независимо от пола и гендерных свойств, но Завьялов считал, что ревность несовместима со статусом современного человека, ревность — это что-то дикое, первобытное, дремучее. Так он думал, пока не коснулось его самого.

Увидев Катю и молодого человека, он ощутил прилив закипающей злости — для Кати не должно существовать других мужчин кроме Максима, так же как для него других женщин. Он хотел войти и посмотреть ей в глаза, увидеть, что она скажет, как поведет себя, но потом замешкался у витрины и жестокая обида, нарастая, давя к земле, как горная лавина, с головой накрыла его.

«Что за дела? — в раздражении соображал он, — она что возомнила, будто я буду бегать за ней как собачонка? Если она так поступает сейчас, то, что будет после, когда мы поженимся? Опять с этим парнем вместе!»

Тяжелые, угрюмые и навязчивые мысли с трудом вращались в мозгу, как в испорченной камнедробилке. Хотелось взять отбойный молоток и расколоть глыбы беспокоящих дум на мелкие крошки, способные просеяться сквозь сито обиды.

В нерешительности потоптавшись у витрины, он повернулся и пошел обратно к метро. По пути, увидев мусорную корзину, Максим кинул туда букет роз, голые зеленые стебли которых остались торчать наружу совершенно беззащитные перед ледяным ветром и снегом. В глаза ему бросились удивленные лица прохожих. «Ничего, пусть знает!» — мстительно подумал он о Кате, хотя она, конечно, не могла видеть и тем более знать, что он сделал с букетом.

Спустившись в теплое метро и сев в вагон, ехавший к центру, он закрыл глаза, чтобы не встречаться взглядом с окружающими. Ему не хотелось никого видеть. Так он ехал какое-то время в качающемся вагоне, чувствуя, что вагон убаюкивает, заставляет забыться на короткое время. Словно он был маленьким мальчиком и лежал в детской кроватке, окруженный любовью близких, не испытывая никаких страхов и забот. Сейчас было так же. Только ласковые голоса родителей заменил мерный перестук колес, грохот открывающихся и закрывающихся дверей, шарканье ног.

Он полностью отключил мозг, потому что овладевшие им мысли, после увиденного в кафе, не дали бы покоя.

Через некоторое время Максим почувствовал, как в кармане пиджака завибрировал мобильник. Катя прислала смс: «WRU?» (англ. «Ты где?») Глянув на экран мобильного телефона, и подавив первое желание сразу ответить, Максим опустил руку. Он не знал что отвечать. Сейчас он ехал от неё, а не к ней, сейчас он не хотел её видеть, не был готов объясняться. Ему нужно было время, пусть короткое, хоть какое-нибудь, чтобы возникшая обида в его душе улеглась или немного притупилась. Чтобы он мог спокойно, без эмоций выяснить с Катей свои отношения.

Телефон опять чуть дернулся, отмечая вибровызовом, что пришло новое смс. Катя спрашивала: «Что случилось?». Теперь он решил ответить. Не используя английские сокращения, какие они вставляли обычно в текст, он написал только по-русски, стараясь быть вежливым: «Извини, сейчас занят. Поговорим позже».

После этого Катя больше не присылала смсок. Может быть, обиделась, а может, посчитала, что Максима, действительно отвлекли срочные дела. Она понимала, что жизнь в столице — это непредсказуемый поток событий, постоянный стресс от неожиданных проблем, падающих на тебя, как внезапный дождь на голову. Так бывает, когда выходишь на улицу без зонта, посмотрев по интернету, что дождя не будет, а для верности, еще и глянув в окно на относительно безоблачное небо. Но потом оказываешься застигнутым шквальным ливнем.

Подождав еще — вдруг Катя что-нибудь пришлет ему или позвонит и, поняв, что она этого делать не будет, Максим положил свой мобильник в карман. Что ж, не хочет — как хочет!

Он откинулся на сиденье, снова закрыл глаза, но сомнение, теперь охватившее его, не давало покоя. Правильно ли он поступил, не погорячился ли? Не следовало ли ему все-таки объясниться лицом к лицу, вживую, без электроники? И если поначалу он думал, что всё сделал как нужно, то теперь ответ не был таким очевидным.

Для чего-то, без особой нужды он посмотрел на часы — было обеденное время, суббота и Максим вдруг вспомнил, что сегодня в три часа дня должны выписать Стаса из больницы. Поглощенный собой, своими раздумьями и переживаниями, Завьялов совсем забыл об этом. Он хотел встретиться с Катей и сделать ей предложение, потом посидеть в кафе и попросить её съездить с ним вместе, посмотреть, как Гусарова будут выписывать. Он не сомневался, что Катя — человек сочувствующий чужим болячкам не откажется его сопроводить. К тому же ему хотелось познакомить их, поскольку Максим планировал пригласить Стаса на свадьбу. Но всем этим планам не суждено было сбыться.