Олег Красин - Другая жизнь

Он не боялся этого человека в черном костюме. За время своей армейской службы насмотрелся всякого. Да и не выстрелит же тот здесь, в конце концов — все подступы к зданию охватываются видеокамерами, нет смысла светиться. Но как поступить, чтобы не вызвать неудовольствия Бульдога?

— Я позвоню Главному! — не сдаваясь, сказал он, — вы превышаете полномочия!

— Это его распоряжение Вы нас задерживаете!

— Если есть приказ, тогда поедем! — покорно согласился, наконец, Григорий Алексеевич.

— Дайте ваш мобильник! — потребовал незнакомец и протянул свою руку.

Люди случается, пропадают. Кто-то потом находится, кто-то исчезает бесследно.

Когда человек пропадает, первыми обычно проявляют беспокойство родственники, и они же первыми попадают под подозрение. Полиция в таких случаях не утруждает себя долгими поисками, и, прежде всего, ищет мотив у близких. Но до этого, чтобы не делать лишнюю, по их мнению, работу они советуют не торопиться с подачей заявления — подождать день, два, три… И если у американцев интенсивный розыск пропавших ведут в течение первых сорока восьми часов, а дальше вероятность найти человека живым падает почти до нуля, у нас надеются на русское «авось».

В этом есть своя логика, поскольку жизненные обстоятельства у нас значительно отличаются от жизненных обстоятельств у них. Наш человек может заболеть и попасть в больницу без телефона и документов и никто из персонала не позаботится об идентификации его личности. Наш человек может напиться до потери пульса или внезапно уехать в другой город, не подумав о спокойствии близких. А может и уйти к любовнице или любовнику, никого не предупредив. Как в рассказе Чехова «Шведская спичка» пропал отставной гвардии корнет Марк Иванович Кляузов, оказавшийся потом у чужой жены.

Другое дело, когда человек бесследно исчезает в офисе, не дойдя всего несколько шагов до своего кресла, стола с компьютером, своих коллег, готовых всегда посплетничать на его счет или позлословить. Это выглядит странно и подозрительно, особенно если знать об обстоятельствах того, что произошло с Ириной.

А Вера их знала.

Кого-бы она ни спросила, попав в Ирин отдел, никто не видел её подругу — девушка, как будто сделалась человеком-невидимкой. Была здесь минуту назад, была там секунду назад, но уже нет, упорхнула.

— Куда это Ирусик запропастилась? — с недоумением спросила Вера своих спутников после длительных бесплодных поисков, — все её видели, но никто не знает где она.

— Фигаро здесь, Фигаро там! — усмехнулся Курасов, — не переживай, найдется! Она же, как метеор, хвост подняла и понеслась.

Алексею не понравилось такое сравнение, и он хмуро посмотрел на Петра, но ничего не сказал.

— Смех смехом, но я за неё волнуюсь. Как бы с ней чего не приключилось! — произнесла Вера.

— Да чего ты разволновалась? Потом отдашь свой долг, не переживай! Пойдем в бар, и там встретитесь. — Петр беззаботно улыбался.

— Надо бы у охраны спросить, — строго предложил Алексей, мучимый виной за утрату ключа, — они, наверняка, должны были что-то видеть, у них везде есть камеры.

— А нам скажут? — засомневалась Вера, — придется писать запрос за подписью начальника отдела. Иван Андреевич спросит нафига мне это надо… в общем, один геморрой.

— Я знаю Григория Алексеевича, начальника службы безопасности — признался Алексей, с явной неохотой, — спрошу у него, и он быстро её найдет. Не парься! Пойдем к нему.

— Пойдем! — с охотой за Веру согласился Курасов.

— А ты зачем? Мы и одни справимся — отсек его Алексей, — чего толпой ходить, дело то пустяковое.

— Да ладно, Алексей! — заметил Петр, недовольно прищурив узкие глаза.

— Коллективные походы, Петро, не мой стиль! От них обычно пользы как от козла молока.

— Ты меня что, теперь на хохляцкий манер зовешь?

— А тебя от чего прёт? Хочешь, буду звать Петруччио, как итальянца?

Вера посмотрела на них с укором. Ей не нравилось, что её спутники здесь, в такое время, занялись выяснением отношений. Сейчас надо искать её подругу пока с не случилось чего худого — вот чем надо заниматься, а не сводить какие-то мифические счеты! Ох уж эти мужчины, всегда ведут себя как петухи!

— Гайз! — специально обратилась она по-английски, чтобы её обращение прозвучало нейтрально и ни к чему не обязывало, — я пойду к нему одна, а вы идите по своим офисам. Мне помощь не нужна, Григория Алексеевича я и сама знаю. Окей?

— Окей — хоккей! — пробурчал Курасов, — но держи меня в курсах.