Дарья Мийе - Как жить с французом

Спустя еще несколько месяцев я оставила мысли о революции и стала подумывать подкорректировать себя. Тогда эта страна, возможно, полюбит меня. В моей голове много мусора и крайне мало полезных установок — за что меня такую любить? Я не экономлю электричество и топлю радиаторы зимой. Я бездумно расходую воду под душем. Я халатно отношусь к выбору овощей-фруктов. А то, что я покупаю чай «Твайнингс» без значка commerce équitable, просто потому, что он вкусный, — вообще преступление. Я не хотела быть исчадьем ада. Поэтому однажды я собрала волю в кулак и пошла на семинар по утилизации отходов в Центр начального образования в вопросах окружающей среды «Кло-де-Блан-Манто».

К началу семинара я опоздала на десять минут. В классе, больше похожем на сарай (все учебные пособия, мебель и предметы декора сделаны из вторсырья), сотрудница центра напоминала базовые правила выбрасывания мусора: «Пластиковые бутылки выкидываем в контейнер с желтой крышкой. Важно — без крышечек. Почему без крышечек, если они тоже пластиковые? Это одна из парижских тайн».

В Париже проблема мусора решается с помощью разноцветных контейнеров: баки с зелеными крышками — для отходов, не годных к переработке; с желтыми — для пластика, картона и бумаги; с белыми — для стекла. Правила сортировки отходов печатают на упаковках продуктов, теме вторсырья посвящены занятия в детских садах и юношеских студиях. И даже самым убежденным загрязнителям окружающей среды не скрыться от вездесущей социальной рекламы. Осенью 2010 года на автобусных остановках появились плакаты с черной гориллой, угрожающе смотрящей на прохожих. Надпись под «портретом» гласит: «Природе не нужна твоя старая электробритва».

«Ученицы» — дамы от тридцати до пятидесяти лет — наперебой поправляли сотрудницу центра и уточняли сказанное: у кого-то в доме принято споласкивать банки из уважения к сортировщикам на перерабатывающем заводе, а кто-то не уверен, выбрасывать ли алюминиевую обертку вместе со стаканчиком от йогурта или отдельно. Я подавленно молчала. Никто не предупредил, что это курс для продвинутых.

Простым экожестам, которые, как гласит плакат на входе, «помогают эгогражданину превратиться в экогражданина», посвящена психоделическая выставка на первом этаже центра. Здесь есть заставляющая задуматься скульптура из грязных тарелок, подобно лаве вытекающих из раковины. Перевернутая вверх ногами гостиная с телевизором, передающим помехи. Спальня с попеременно мигающими лампочками. Панно из рулонов туалетной бумаги разной толщины, эффект от созерцания которого усиливается звуковым фоном — шумом унитазного слива. Рядом с каждым экспонатом висит плакат с занимательной статистикой и перечнем нехитрых махинаций, позволяющих в разы сократить потребление воды, энергии и специальных товаров. Например, чистить ковры предлагается сухой глиной из Сомьера, а зеркала — белым уксусом.

Но чтобы прочувствовать, как мало я понимаю французов, надо было дойти до белого ведерка. Женщины обступили его плотным кольцом, заглядывали внутрь и испускали такие восторженные охи, будто оно было наполнено декоративными кроликами. Я встала на цыпочки, вытянула шею — это было все равно что пытаться увидеть битлов в кольце фанаток.

— О, они просто великолепны!

— Какие красавцы!

— Вот бы и мне таких достать!

— Оставьте заявку нашему секретарю, у нее есть лист ожидания, — с готовностью откликнулась сотрудница центра. — Я или кто-нибудь из моих коллег непременно поделимся с вами!

Кольцо фанаток плавно перетекло в сторону сотрудницы: посетительницы выставки шумно интересовались сроками поставок и количеством экземпляров. Я смогла наконец подобраться вплотную к заветному ведерку и заглянуть внутрь.

На дне копошились упитанные, склизские красные выползки. Я с визгом отскочила от «экспоната».

— Это всего лишь компостные черви, дорогая, они не бросаются на людей, — успокоила меня стоявшая рядом женщина. — Они питаются очистками от картофеля и моркови, огрызками яблок, а какают первоклассной грунтовой землей.

Я кивнула, все еще прижимая ладонь ко рту. То, что они какают первоклассной грунтовой землей, это, несомненно, должно к ним располагать. Но… не располагает. Ценительницы эко-искусства смотрели на меня со смесью жалости и возмущения, как будто я только что назвала полотно Матисса детской мазней.

Компост — это писк парижской моды. Личинками породистых навозных червей можно давать взятки. Для них в универмагах продаются герметичные контейнеры «для вермокомпостирования» с вентиляционными дырочками, а в самых прогрессивных кондоминиумах, вроде нашего, им огораживают угол во внутреннем дворике. Любовь парижан к компосту вспыхнула вместе с тенденцией предпочитать биопродукты и, как следствие, разбивать микроогороды на балконах и крышах. «Цветы настурции прекрасно сочетаются с козьим сыром! — воскликнула одна из посетительниц, указывая на грядку; группа прогуливалась по огородику при Центре экологического образования. — Только вот латук мне никак не дается», — вполголоса пожаловалась она рядом стоящей женщине.