Герхард Рот - Тихий океан

Женщина указала на маленькую часовню, вход в которую прикрывала отломанная дверца от шкафа. На крыше возвышался деревянный крест.

— А вон там он держал кур и кроликов, — продолжала она, махнув рукой в сторону покосившегося деревянного сарайчика.

За домом помещалась низенькая беседка, в которой сушилось белье. На белом шатком кухонном стульчике сидела жирная муха.

Из-за фруктовых деревьев по пыльной дороге подъехал грузовичок сельскохозяйственного кооператива. Из него вышли двое в рабочих комбинезонах и стали сваливать в кузов мешки с цементом, которые выгрузили накануне. Закончив погрузку, они присоединились к женщинам, и один из них спросил Ашера:

— Вы из полиции?

— Нет.

— Из газеты?

Ашер покачал головой, и тот в задумчивости умолк.

— В часовне у него, — добавил он спустя некоторое время, — вы бы только посмотрели, — балдахин из голубой ткани. Он надевал женское платье и в таком виде служил мессу.

— Он проповеди читает, представьте себе, — подхватил второй. — Проезжаю я как-то раз на грузовике и вижу: стоит он и читает проповедь, но я ничего, поехал себе дальше. Он на меня тоже внимания не обратил. Через два часа еду назад, — а он все стоит перед часовней и знай себе проповедует. Я для смеха посигналил, и его в дом как ветром сдуло, только и видели.

Он засмеялся, собравшиеся крестьяне тоже расхохотались.

Кто-то в толпе сказал: «Мне пора», и вслед за ним разошлись и остальные.

— А в погреб вы не заглядывали? — спросил водитель грузовика. — А стоило, такое зрелище: море пустых бутылок. А на чердаке платья, он их накупил целую кучу на блошиных рынках. — Он помолчал и подумал. — А человек он вообще-то неплохой… Щедрый… Я пару лет тому назад спросил, нельзя ли мне у него собрать паданцы для свиней. Он сказал: да на здоровье, и я с утречка пораньше, как сейчас помню, в воскресенье приехал, с двумя своими дочками, одной тогда шесть было, другой восемь. Мы в половине восьмого приехали, и он мне сразу же бутылку пива выставил, а девчонкам двухлитровую бутыль вина… А они тогда совсем маленькие были…

Водитель снова задумался.

— Кто знает, что там на самом деле произошло, — подытожил кто-то. — Нас-то там не было.

— Это точно.

На следующий день Ашер заметил в низине человека с ружьем, замершего у входа на крестьянский двор. Это был высокий, ладный человек, подстриженный «ежиком», каждое утро отвозивший на своем тракторе на молочную ферму бидоны с молоком, которые крестьяне оставляли на скамьях под окнами. Ашер помнил его по охоте. Несмотря на холод, он был в одной рубашке.

— Стойте, где стоите, не двигайтесь! — крикнул он, едва завидев Ашера.

Тут Ашер разглядел, как по двору бежит лиса. Шкура у нее была взъерошенная, нижняя челюсть отвисла. Она уселась на землю, уставилась на крестьянина, вскочила, и в то же мгновение на нее набросился пес, вырвавшийся из хлева. Жена крестьянина тоже хотела было выйти из хлева, но он крикнул ей, чтобы она не высовывалась.

Испуганные куры и утки взлетали кто куда или кидались прочь, а пес вцепился лисе в горло.

— Ко мне! — скомандовал крестьянин псу. — А ну, быстро ко мне, а то в тебя попаду!

Из пасти у лисы выступила пена, и когда пес неожиданно ее отпустил, она не двинулась с места, лишь разинула пасть. Она попыталась приподняться, но смогла только неловко повернуться, перекатилась на бок и впилась зубами в ствол дерева. В то же мгновение раздался выстрел, отбросивший лису в лужу, где она и осталась лежать неподвижно. Крестьянин выстрелил еще раз, но лиса больше не шевелилась.

Тем временем Ашер торопливо спустился к дому крестьянина. Дом был старый, одноэтажный, с дверью, выкрашенной в белую и зеленую полоску, и зарешеченными окнами. Во дворе стояла повозка, за хлевом виднелась навозная куча. Он подбежал к крестьянину, который склонился над лисой и внимательно ее разглядывал.

— Лиса бешеная, — заключил он.

Тут из хлева вышла его жена и остановилась в отдалении.

— А где собака? — спросил крестьянин.

Пес с окровавленной мордой вылез из-под повозки и стал обнюхивать убитую лису.

— Ни к чему не прикасайтесь, — предупредил Ашер.

В открытой пасти лисы застрял кусок влажной коры, к шкуре приклеились длинные нити слюны.

— Лиса больная. Придется мне застрелить собаку, — сказал крестьянин.

Его жена заплакала, утирая глаза концом передника.

— Лиса его укусила, видите, вон там, на морде, — сказал крестьянин.

— Вы можете посадить его на цепь и вызвать ветеринара, — предложил Ашер. — Только смотрите, осторожнее, не прикасайтесь к нему.