Лайонел Шрайвер - Мир до и после дня рождения

Она сразу отвергла мысль поделиться с Рэмси новостью по телефону, хотя их частые разговоры казались ей теперь неестественно натянутыми. Она боялась, что он будет разочарован новостью. Он никогда не сожалел о том, что у него не было настоящей семьи и ребенка в браке с Джуд. Рэмси может счесть беременность неудобством или, хуже того, потерять к ней интерес, когда она станет увеличиваться в размерах.

Беременность продлилась не долго. К концу чемпионата Великобритании у нее началось кровотечение, и в клинике ей сделали выскабливание. Ирина рассказала Рэмси только тогда, когда все было позади.

Разумеется, она предвидела, что он ей скажет. Он очень сочувствует и сожалеет, что не мог быть рядом в столь сложной ситуации, и обещает скорее вернуться домой. Конечно, природа правильно все рассчитала. Она стара для того, чтобы становиться молодой мамой; ей пришлось осторожно, дабы не травмировать собственную гордость, напомнить себе, что она родила бы в сорок пять. Возможно, беременность далась бы очень тяжело, и ее тело предвидело это. Чрезвычайно высока была и вероятность врожденных патологий. Может быть, выкидыши происходят в случае нарушений развития плода, организм матери именно поэтому отторгает его? Ведь они с Рэмси не были готовы к трудностям, связанным с воспитанием ребенка, правда? Зачем ребенку-подростку престарелые родители? Если бы они поженились лет на двадцать раньше… Но ведь этого не произошло, правда? Вероятно, поэтому природа избавила их от мучительной необходимости сделать выбор. Все это было правдой, но Ирина не была готова с этим согласиться. Она вздрогнула, представив, как Рэмси говорит ей эти слова. Он удивил ее, не сказал ничего из того, что мог бы. Он даже не повторил, что сочувствует и что спешит домой. Потом он будет ругать себя, что смолчал, но в тот момент он не мог говорить, он просто плакал.

Старания бездетной женщины не могут не быть вознаграждены судьбой. Ирина наконец нашла в Лондоне организацию под названием «Снейк хед», которая так заинтересовалась ее книгой, что готова была взять на себя все расходы, вне зависимости от того, что спрос может быть ничтожно мал.

«Фрейм и матч» вышла в сентябре 2000 года без лишней помпы. Компания пыталась использовать факт родства автора и знаменитого игрока в снукер Рэмси Эктона, но на осуществление планов не хватило бюджета. Отзывы были благосклонные, но малочисленные. Тираж был небольшим, цена высокой, и, как подтвердили Ирине в «Уотерстоун» и в «Дабл-Ю-Эйч-Смит», лишь немногие экземпляры дошли до потребителя. Тем не менее «все в порядке, все замечательно». Ирина получила десять авторских экземпляров и отправила по одной книге Бетси, Татьяне и — с неохотой — матери по почте. Ирина не была знаменитой, не получила высокий гонорар, не завоевала мир, но она была счастлива делать то, что у нее хорошо получается, и это для нее было чрезвычайно важно.

Беспокойное чувство, что все не так и неправильно, мучило Ирину со дня возвращения Лоренса из России, но постепенно стало проходить. Если его и злило, что она напилась на Рождество и уронила самовар, то он ни словом не выразил свое недовольство. Лоренс в любой ситуации считал главным соблюдение приличий, поэтому ей только предстояло наказание за недостойное поведение и за то, что ему собственноручно пришлось нести самовар в мастерскую и платить за починку. Если перемен все же не избежать, память милосердна в таких вопросах и часто не хранит то, что не стоит вспоминать. Этот период едва уловимых колебаний в жизни поражал ее, как удивляет краем глаза увиденное движение предмета, но стоит повернуться и посмотреть на него в упор, как он замирает на месте. Некоторое время спустя дурные предчувствия развеялись, и все, казалось, стало по-прежнему хорошо, ведь она и не представляла, что может быть иначе.

С экранов нам постоянно рассказывают истории о «сумасшедшей любви», о том чувстве, когда человек растворяется в любимом, с силой наводнения разрушая границы своего «я», чтобы слиться с потоком, движущимся с противоположного берега. Ирина не представляла, как живут эти люди — зарабатывают деньги, платят по счетам, покупают продукты к ужину; в фильмах ничего подобного не показывают. Кроме того, «всепоглощающая страсть» всегда демонстрирует взаимное разрушение, неумолимое движение к личному Армагеддону.

Впрочем, Ирина и Лоренс приняли альтернативную модель романтических отношений, возможно непригодную для романтических фильмов, но подходящую для повседневной жизни. Жизней. Самостоятельных, плодотворных жизней. Не имея желания «потерять себя» в ней или потеряться вообще, Лоренс высоко ценил их совместный проект, в котором принимал участие — а это был именно проект, — помочь друг другу стать максимально успешной личностью.