Ира Брилёва - Приключения вертихвостки

Метнувшись к прикроватному столику, я сдернула с него ночник и, поставив его под кровать — так будет меньше света в окне — я включила крошечную лампочку. Но и в этом неярком свете было видно, что Дэвик, белый, как полотно, прижимает руку к своему весьма обширной комплекции «мягкому месту», и на полу под ним медленно расползается темное пятно.

Когда все произошло, я даже не успела испугаться. И только теперь у меня вдруг начали дрожать руки, и до меня, наконец, дошло, что то, что я приняла за насекомое — это вовсе не представители нашей фауны, а пули. Обыкновенные железные пули, которыми убивают. А звука не было слышно только потому, что стреляли откуда-то издалека. И, скорее всего, с глушителем. Сейчас это показывают во всех сериалах, но я и предположить не могла, что когда-нибудь смогу принять участие в одном из них. От мысли о пуле мне стало очень страшно, и теперь этот страх волной обрушился на меня. Но я не дала ему ни малейшего шанса. Дэвик валялся передо мной на полу огромной жалобной кучей плоти, и эта куча срочно нуждалась в моей помощи.

— Дэвик, что с тобой? — я подскочила к нему. Лужа, которую я заметила под ним, была липкой на ощупь. — Это, что, кровь? — я испугалась не на шутку. — Ты ранен? Куда?

Дэвик уже откровенно рыдал, как маленький, потерявший в толпе на базаре маму, ребенок.

— Больно-о-о, — протянул он сквозь слезы, и рукой показал туда, где болит. Я поднесла ночник к тому месту, на которое он указал и… Анекдотичность ситуации заключалась в том, что пуля попала прямо в его пухлый, желеобразный зад. Прямо в одну из этих колышушихся округлостей. Я замерла, растерявшись и борясь с неожиданно накатившим на меня приступом хохота. Наверное, это был не совсем смех, а просто нервы, но истерический хохот, который я больше не могла удерживать в себе, огласил комнату. Истерика продолжалась минуты три. Дэвик даже перестал плакать. Я сидела рядом с ним и хохотала как полоумная. Дэвик, охая, повернулся на бок и обиженно засопел.

— Может, все же вызовешь мне «скорую», — сказал он совершенно больным голосом, и мой смех сразу куда-то делся. Я наконец обрела способность здраво соображать, и тогда все сразу стало на свои места.

Зачем мне ночник, если занавески плотно задернуты? Этот вопрос сразу нашел свой ответ. Я снова включила свет и моим глазам предстала картина, которую я не забуду никогда. На полу, весь в крови лежал мой бедный нотариус. Кровь была и на постели. Но это меня сейчас абсолютно не волновало. Придя в себя, я сразу начала действовать. Во-первых, я вызвала по телефону «скорую» и милицию — так сказал Дэвик и, во-вторых, попыталась помочь моему другу и хоть немного облегчить его страдания. Последнее мне не удалось, потому что кроме как на животе он больше никакой другой позы принять не мог. Тогда я просто обмотала его драгоценный зад потуже простыней и оставила свои бесполезные попытки до приезда «скорой». Я села рядом с ним на пол и, гладя его по голове, приговаривала:

— Потерпи, мой хороший. Ох, эти злые люди, и зачем они в тебя стреляли? Вот мерзавцы!

Дэвик, превозмогая боль, приподнялся на полу и, взглянув на меня, прошептал:

— Они не в меня стреляли. Они стреляли в тебя.

Я подумала, что он бредит. Так бывает, я знаю, от боли люди начинают нести всякую чушь. Но страх холодной густой волной вдруг зародился у меня где-то в районе лодыжек и медленно, очень медленно пополз вверх, к груди. Я замолчала на полуслове. Мой организм, отвыкший от стрессов, давно утратил на них положенный иммунитет. Но неожиданный поворот событий взболтал мою сущность, как бокал с апельсиновым соком, и весь осадок, вся моя прежняя, далекая жизнь, спокойно лежавшая на дне этого бокала, вдруг поднялась наверх, мгновенно отрезвляя меня нынешнюю, привыкшую к неге и комфорту. Дэвик немощно кряхтел, сидя на одной половинке своего желеобразного зада. Минуты текли, я размышляла. Казалось, мой раненный нотариус теперь целиком погрузился в свои неприятности, но он продолжил:

— Скорее всего, это из-за наследства. Если, конечно, у тебя нет каких-нибудь могущественных врагов, которым ты прищемила хвост или перешла дорогу.

И он поднял на меня страдальческий взгляд. Я помотала головой. Никому я ничего не прищемляла! Дэвик вздохнул.

— Если это из-за Сашкиного завещания, то они весьма оперативно все разнюхали. Хотелось бы знать, кто именно им рассказал про завещание. Нет, я допускаю, что сам факт существования завещания — это, само собой, не тайна. Оно должно было где-то быть. Но откуда они узнали, что я буду у тебя этим вечером? И о том, что я должен тебе — именно тебе! — что-то вообще сообщать! Странно это все. Но я обязательно докопаюсь до истины. Не сомневайся, — голос Дэвика сейчас звучал очень убедительно, хотя он и морщился от боли после каждого произнесенного им слова. — Ну, ладно, узнали и узнали. Могли бы просто прийти поговорить. Просто я не думал, что они начнут действовать такими методами.