Ира Брилёва - Приключения Шоубиза

Случаи бывают разные. Часто звезда и рада бы на эту сцену выйти, но пока она до нее доберется, неизвестно, что может с ней, со звездой, приключиться. Например, может случайно «нализаться» в лимузине. А что, вполне рядовой случай. В пробке-то скучно стоять, вот и займет себя человек на досуге небольшой бутылочкой коньячка, не книжки же ему читать, в самом деле!

Вдруг раздается телефонный звонок. Мой цитрамон, смешанный с коньяком и валидолом дал неплохой результат. У меня прекрасное настроение и я бодрым голосом ору в телефон:

— Алле! Что? Не слышу! А, это ты. Привет. Где тебя носит? Опаздываешь? Я заметил. Уважительная причина? Это какая же? Будильник не зазвонил? Ага. Ты еще скажи, что троллейбус сломался. Какой троллейбус? Синенький такой. Ладно. Жду. Давай.

Я как в воду глядел! Звезда в «ауте». Несет какой-то бред про будильник и думает, что эта сорокалетняя лапша мирно пристроится у меня на ушах. Ладно. Слава богу, хоть прорезался. В принципе, ничего страшного. Звезда минут через двадцать будет здесь, ее выход в конце программы, а это еще добрых два часа. Успеет проспаться. Так что все в норме, можно начинать. Занавес!

Концерт спокойно катится своим чередом уже около часа. Артисты дисциплинированно подъезжают к оговоренному заранее времени и мирно выходят на сцену. Отработав, они так же мирно забирают свой гонорар и укатывают на следующее в их списке мероприятие. А моего «звездуна» по-прежнему как не было, так и нет. Похоже, уже и не будет. Его мобильник последние минут двадцать сообщает мне, что абонент временно недоступен. Видимо, алкоголь сработал как снотворное — в лимузине тепло, вот артиста и «растащило». Скорее всего, мобильник мешал ему спать, и он его просто выключил. А шофер лимузина боится шефа разбудить — звезды, они спросонок буйные, могут ненароком и пришибить. Или уволить. А это еще хуже. Небось, припарковался сейчас где-нибудь неподалеку в закоулке и ждет, пока хозяин проспится.

Я вспоминаю про зрителей, и мне становится немного не по себе. Господи, пронеси! С удовольствием вслух ругаю «звездуна» последними словами и чувствую облегчение. Сволочь! О чем он думает? На афишах его имя набрано буквами размером со среднюю кошку! И ничего уже нельзя поменять!

Я бегаю по тесному закулисью и дико нервничаю. Мне надо чем-то или кем-то заткнуть внезапно образовавшуюся в программе жирную дыру. Чертов «звездун»!

Я грызу ногти и потом принимаюсь обгладывать все, что идет за ногтями. Средненький концерт должен длиться часа два, лучше, три. Народ купил билеты и мечтает о зрелищах. Если зрелище продлится меньше, чем кино про Гарри Поттера, меня никто не поймет. А возвращать деньги очень не хочется. Поэтому я нервничаю. Уже почти все артисты отработали свои треки, а надо продержаться еще хотя бы минут сорок.

Я горестно вздыхаю и прислушиваюсь. На сцене конферансье веселит зрителей какими-то бородатыми анекдотами, и из зала доносятся беспорядочные взрывы хохота. Слава богу! Еще не все потеряно. «Думай, думай», — подстегивает меня нехорошая мысль о возможных неприятностях.

Я затравленно оглядываюсь по сторонам, но никого, кроме потихоньку бренчащих на гитарах рокеров за кулисами нет. Набрав в легкие побольше воздуха я направляюсь к ним.

— Мужики, выручайте. Понимаете, концерт надо бы продолжить, а у меня уже артисты кончаются. — Я по-детски переминаюсь с ноги на ногу, словно хочу в туалет по-маленькому. А мне от всех этих треволнений на нервной почве и вправду туда очень хочется. Но пока некогда — я на работе.

Рокеры не отрываясь от своих гитар неторопливо закуривают длинные вонючие сигары, о чем-то лениво переговариваются и только потом замечают меня. Они смотрят на меня снизу вверх, но мне кажется, что это я сижу на полу, а они возвышаются надо мной как Тибет. В их взглядах я улавливаю сочувствие. Я повторяю свою попытку.

— Мужики, выру…

— Да слышали уже, — волосатый рокер в несвежей бандане, завязанной у него на шее, негромко рыкнул в мою сторону. — Ты вообще как себе это представляешь? — он аккуратно выпустил в меня несколько смачных сизых колец, которые нехотя оторвались от сигары и, покружив перед моим носом, уплыли в свободный полет. — Мы же — рокеры. А народ сегодня на «попсу» привалил». — И волосатый сделал лицо, как у папы, который делает ласковое внушение сыну-двоечнику. Но мне нужны были артисты, и я не унимался:

— Какая разница! — воскликнул я и осекся, поняв, что это была моя стратегическая ошибка — рокеры по определению ненавидят «попсу». Волосатик, а за ним и все остальные выразительно переглянулись и, потеряв ко мне всякий интерес, склонились над гитарами. Через минуту они снова ушли в себя, став безучастными ко всему остальному миру. Немного послушав их беспорядочное бренчание и поняв, что этот раунд я проиграл, я поплелся в сторону сцены. Там концерт был в полном разгаре. Теперь по сцене прыгала четверка неопределенного возраста девчонок, объединенных звучным названием «Цветные спички». Возраст их скрывал густой слой косметики. Это были классические «поющие трусы» — их через меня проходит каждый день с десяток. Как ни странно, самые настырные из них обычно выбиваются в люди. Но таких мало, как и в любой другой профессии.