Ира Брилёва - Приключения Шоубиза

Иногда все же на концерте исполнитель поет сам, и тогда это настоящий живой звук. Это случается, если все сошлось: артист в порядке, аппаратура не подвела, и вообще всем просто охота поработать!

Но это бывает редко, потому что под «фанеру» петь не просто удобнее. «Фанеру» легче записывать телевизионщикам, и это они виноваты, что вся эстрада теперь без зазрения совести гонит эту самую «фанеру». Телевизионщиков, конечно, жалко — на них всех собак повесили, а им работать надо. Артисты же народ ленивый и избалованный, и им иногда просто неохота лишний раз самостоятельно рот открыть. Вот и привыкли. Некоторые так насобачились, что отличить «фанеру» от живого звука может только специалист.

«Саундчек» — это время перед концертом, когда в зале еще нет публики, а артист может спокойно попробовать аппаратуру и настроить звук. Вы даже не представляете, насколько это важно! Ведь главный признак артиста — это то, как он звучит. Зритель часто узнает своего артиста только по этому признаку. А чтобы этот признак соблюсти, есть в зале человек, от которого на концерте зависит всё. Или почти всё. Этот человек — звукооператор.

Звукооператоры — отдельное племя, и оно живет вне нашей цивилизации. Среди них есть «прекрасные уши», а есть «Пьеры Безуховы» — это те, кто делает вместо музыки «ведро». «Ведро» — это мой личный термин, так я называю некачественный звук. Чтобы сделать «ведро», совсем не обязательно быть плохим звукооператором. «Ведро» — это иногда главное развлечение на концерте вполне хорошего «звукача». Почему они так развлекаются, известно только одному господу богу.

Если же у артиста заведомо плохие отношения со звукооператором, то тот обязательно подложит всем нам жирную свинью, накрутив артисту на пульте «ведро». Сделать это при помощи современной аппаратуры для хорошего звукооператора — плевое дело! Такая ситуация на концерте для артиста — страшный сон! Из усилителей летит к зрителю черт знает что вместо музыки. А артисту — хоть плачь! Не узнаёт артист свой голос, и бороться ему с микрофоном весь концерт, как пить дать! И не факт, что сможет побороть. И где здесь тогда искусство?

А «звукачи» — пакостники такие — даже иногда спорят между собой на деньги, поборет артист микрофон или нет. Спокойненько так заключают пари и ждут, чем все закончится.

И зритель всё это будет слушать, весь концерт ломая голову, почему это сегодня «Бэкстрит бойз» звучат как ансамбль «Пьяные коты» из города Нижнеплюйска?

Заботливый продюсер или директор придет на помощь артисту и быстро разберется с таким «звукачом». А чего с ним долго разбираться, дать ему немного денег, и он будет как шелковый! Можно, конечно, не давать денег, а дать в глаз. Но это не наши методы.

Есть среди «звукачей» и настоящие волшебники. Эти накручивают свой огромный, размером с легковой автомобиль, пульт с такой точностью, что голос у артиста словно бы начинает жить самостоятельной жизнью, отдельно от него. И порхают тогда нотки по залу, как маленькие птички-колибри. Я тысячу раз это видел собственными глазами! Вот что такое хороший звукооператор.

Мое ожидание переваливает уже за полтора часа.

Вот сволочь!

Мне на сегодня достался самый паршивый «звездный вариант» — номер три, полный «невменяшка», и я пью валидол. Через полчаса от валидола у меня разболелась голова. Я опытный «шоубиз», у меня всегда с собой аптечка. Там таблетки на все случаи жизни. Я выуживаю из аптечки цитрамон — от головы — и иду в сторону гримерок в поисках стакана воды.

За кулисами, на полу, уютно расположившись между сваленными в кучу гитарными кофрами и двумя зачехленными концертными роялями, репетирует рок-группа. Так, не в полную силу, потихоньку бренчат струнами. Они до этого репетировали на сцене, но скоро начнется концерт, и рокеров со сцены согнали. Рокеры в этом концерте не запланированы, но уходить им из ДК неохота, а может, некуда. Вот и сидят они на полу, привалившись к рояльным ножкам, и потихоньку наигрывают какую-то лабуду. Я подхожу к ним с вопросом, нет ли у них стакана воды.

— Не-а, чувак, нету. Есть стакан коньяку. Можем предложить.

Я соглашаюсь и запиваю цитрамон двумя глотками коньяка. Больше нельзя — мне еще работать!

Прошло уже около двух часов. До концерта каких-то сорок минут, а грёбаная звезда все не едет.

Через десять минут коньяк вступает в реакцию с цитрамоном, и мне становится поровну весь мир. Вместе со звездой. Голова, наконец, перестает раскалываться от неминуемого нервного стресса, и я прихожу к благодушному заключению, что и фиг с ним. Не приедет — ему же хуже. Обойдемся! И сэкономим! Тем более, что его гонорар в белом конверте мирно лежит у меня в кармане. А зритель? А что зритель. Он, как и положено дисциплинированному богу, уже давно привык, что его периодически «кидают», и если на афише значится имя какой-нибудь знаменитости, то совсем не обязательно вам эту знаменитость покажут. По разным, иногда совершенно не зависящим ни от чего причинам.