Жеральдин Бегбедер - Спонсоры. Нет проблем, или Небольшие трансбалканские хроники из страны спонсоров

Оборачиваюсь на голос Мирослава:

— Вот и они!

Явившаяся из-за сетчатой занавески группа таинственных гостей направляется к нам. Впереди гарцует наша приятельница, актриса, которая снимается сейчас в фильме о балканской сети проституции, увидев нас, Стана на секунду замирает, ах, какой сюрприз, просто глазам своим не верю, жесты у нее, как у старой куклы, у которой разболтались ручки-ножки.

Мы познакомились с ней несколько лет назад, на сборище, где встречали Новый год по юлианскому календарю. Тогда она училась на археолога. Стана — очень красивая девушка со светлыми волосами и миндалевидными голубыми глазами, у нее высокие скулы и пухлый рот. Она миниатюрная и всегда — как натянутая струна. Энергия у нее бьет через край, это забавно, но тем не менее обещает — вкупе с немереными амбициями — блестящее будущее. В ее принадлежащей к среднему классу семье две девочки, она — старшая. Она очень похожа на отца, белградского врача, и тот обожал дочку — еще бы, вся в него, такая же воинственная. Доктор никогда не ладил с депрессивной женой и перенес всю любовь и нежность, на какие был способен, на свою старшенькую, балуя ее без меры. Незадолго до войны, следуя папиным советам и пользуясь папиным кошельком, Стана отправилась в Париж изучать археологию: папа, если бы не выбрал в свое время медицину, стал бы археологом.

В Париже Стана жила на улице Сен-Дени в каморке для прислуги под крышей обветшалого дома, битком набитого самовольно вселившимися туда югославами-иммигрантами. Югославы эти вкалывали чернорабочими у торговцев готовым платьем в Сантье. [45] Самый маленький по площади парижский округ, представляющий собой своеобразную прослойку между Лувром и Большими бульварами. В свое время это был район швейных фабрик, где ковалась слава Парижа как столицы моды. Заключив фиктивный брак с другом-гомосексуалистом, Стана получила благодаря этому французское гражданство и, проучившись семь лет в университете, защитила диплом, который хоть и был весьма престижным, но постоянной работы не давал. Естественно, надо было выбирать другую профессию, она и выбрала: подалась сначала в манекенщицы, потом в актрисы. Стала бегать по кастингам, встречаться с разными болтунами, обещавшими золотые горы, которые оказывались на поверку пшиком, хваталась с горящими глазами за любой проект, одно разочарование сменялось другим, и из-за всего этого вместе она в конце концов наполовину свихнулась. А когда ее все-таки брали сниматься в каких-то рекламных роликах, каких-то телесериалах каких-то малобюджетных авторских фильмах она неизменно показывала себя актрисой не слишком убедительной, не умеющей слушать партнера и чересчур самовлюбленной, потому даже и таких работ насчитывались единицы…

В общем-то, съемки и все такое прочее требовалось ей по причинам вполне прозаическим: а вы знаете способ прожить без денег? Но бытует ведь еще и легенда, будто появление на экране дает власть над людьми, а значит, можно добиться реванша в обществе, вот и Стане это почудилось. И девизом она выбрала: ни шагу назад. Красотка ожесточилась, пытаясь не просто удержаться на зыбучих песках шоу-бизнеса, но и сделать какую-никакую карьеру, — и нервы ее сдали. Она, незаметно для себя самой, стала одной из тех — даже, пожалуй, трогательных — сломленных девушек-невротичек, которые за неимением в жизни никаких опор и привязанностей тусуются ночами в модных парижских кабаках, присаживаясь за столик к той или иной начиненной кокаином знаменитости, обижаются, когда их публично хватают за задницу, но втихаря идут отсосать, как другие идут за покупками. Она не проститутка (жаль — торгуя телом в открытую, могла бы хорошо зарабатывать), а так, хорошенькая актрисулька с ребяческими повадками, хотя уже и стареющая. Стана не заметила, как пролетело время, после тридцати она начала скрывать свой возраст, подделывая дату рождения, но в принципе интеллект у нее все-таки куда выше среднего, и из-за этого в моменты прозрений она чувствует себя глубоко несчастной.

Она бы не погрузилась в душный белградский июль, если бы не досъемки фильма Жан-Жака Лe Во, но раз уж так получилось, то заодно можно уладить проблемы с наследством, потому что отец умер от рака. Его смерть — страшный удар для Станы, она никак не может оправиться после ухода единственного человека, который что-то значил в ее жизни, и это делает ее еще более хрупкой. Теперь уже и речи быть не может ни о каком душевном равновесии.