Жеральдин Бегбедер - Спонсоры. Нет проблем, или Небольшие трансбалканские хроники из страны спонсоров

Мы тоже устремляемся к дому, но едва успеваем укрыться под навесом, как в нас вцепляется какая-то женщина: здрасьте-здрасьте-меня-зовут-Ульрика. Несколько минут — и мы знаем о ее жизни практически всё. Она немка, два года назад развелась, ее всегда очень интересовали великие дела и страны, где идет война Короче, поскольку Ульрику тянуло к славянам и ей были необходимы сильные ощущения, она выбрала Сербию вообще и Нови Сад [36] Нови Сад (серб. Нови Сад, венг. Ujvidek, нем. Neusatz an der Donau, Нойзац-ан-дер-Донау, лат. Neoplanta, Нео-планта) — придунайский город на севере Сербии с многонациональным населением, административный центр автономного края Воеводина. в частности для организации Центра реабилитации и социализации жертв войны, страдающих пост-травматическим синдромом. А пока искала на это денежки через Берлин — нашла попутно и неплохую работу, чем, естественно, не преминул заинтересоваться Ален, мгновенно увидевший воочию за ее рассказами сюжет не только весьма поучительной, но и «потенциально очень выразительной» документальной ленты, которая, несомненно, привлечет внимание и Клотильды Фужерон, и всего канала «Arte».

Так, значит, и просидели мы втроем на кухне до глубокой ночи, обсуждая возможности разработки сюжета, способного стать основой потрясающего фильма. И Алену уже виделись не только раскадровка, режиссерский сценарий, кастинг, движение камеры, стадикамы и операторские краны, но и — вперемешку с техническими подробностями, как в слайд-шоу, — стоп-кадры войны и мгновенные промельки документальных образов, возникающих из постановочных эпизодов, подобных живым картинам… Проступало, например, через плотное облако едкого дыма видение подвергнутой пыткам женщины, вырванное у нее сердце — оно демонстрируется прямо на истекающей кровью плоти жертвы; ее ребенок, которого поджаривают на вертеле, а на заднем плане — охваченная пламенем деревня… Английский и французский Ульрики более чем условны, но зато она бегло говорит по-сербски, и потому мне приходится впрячься и синхронно переводить Алену ее слова с сербского на французский. Выползаю я из этого испытания совершенно обессиленная, голос начинает садиться — впрочем, это, возможно, было связано и с моими воплями на митинге.

Обменявшись с нами координатами, рукопожатиями и обещаниями очень-очень скоро увидеться снова, Ульрика в четыре утра все-таки отбывает — как никогда убежденная в правильности и полезности трудной задачи, которую ей предстоит теперь решить. А мы буквально падаем в постель, усталые, но довольные, потому что, как не без доли цинизма говорит Ален, наш проект под кодовым названием «Хеди Ламарр» отнюдь не должен мешать нашему знакомству с другими предложениями, ибо, посмотрев на наши дела более реалистично, сразу увидишь, что в «Хеди Ламарр» у нас определенно коготки увязнут, если ты верно понимаешь, что я имею в виду.

Я киваю — ну конечно, нам надо быть осторожнее и постараться обеспечить себе тылы.

Ален тут же проваливается в сон, а я еще долго лежу с открытыми глазами, хотя меня и убаюкивают шепотки в длинной очереди, с ворчанием и тихим переругиванием выстраивающейся под нашими окнами. Очередь выстраивается каждую ночь. Очередь состоит из мужчин и женщин, которые неутомимо приходят и приходят к бывшему посольству ГДР, преобразованному после падения Берлинской стены в немецкое консульство. Уродливая бетонная конструкция была возведена в нашем реквизированном дворе во время Второй мировой войны, а приходят сюда люди в надежде получить визу и сбежать из этой страны, чтобы как можно быстрее построить себе в другой светлое будущее.

Но в конце концов засыпаю и я. Засыпаю и вижу сны — очень странные, не то чтобы кошмары, только и не сказать чтобы очень уж сладкие. Я вижу себя лежащей на дне пустого бассейна, руки раскинуты: крест. На бортике — Ульрика с распущенными волосами, совершенно голая под прозрачным длинным белым платьем. Она открывает краны, бассейн заполняет вода, постепенно я оказываюсь глубоко под ней, но — странное дело! — продолжаю дышать, как рыба, с открытым ртом, пуская огромные пузыри, которые лопаются на поверхности.

Надо ли говорить, что сладкая ночь в объятиях Морфея получилась у нас недолгой…

Наутро — после традиционного звонка Иваны со срочным вызовом — мы рванули в ТКП в частном такси с мухлюющим счетчиком, заранее готовые к предстоящим испытаниям. Астрономическая цифра, в которую вылилась стоимость поездки, послужила причиной для лютых пререканий с водителем.