Александр Ткаченко - Левый полусладкий

Как-то мы с Аркадием Аркановым попали в настоящую пространственную дыру, и время действительно остановилось. Аркан (я буду его так называть для легкости и не из амикошонства, а потому, что так его называют все те, с кем он давно дружит) прилетел в Крым в начале февраля в мерзкую погоду юга от еще более мерзкой погоды столицы. Я его пригласил попить чаю на моей кухне, поболтаться по знакомым, поехать к морю, слегка попьянствовать и конечно же пофилософствовать. Это было время начала истории с «Метрополем», все голоса только и трубили, перечисляя участников, я же прикидывался валенком и деланно отвечал на провокационные вопросы: «Враждебные голоса не слушаю, он член Союза писателей, поэтому приходите завтра на литературный вечер». И залы были битком. Волна запрета только начала свое движение на юг и была где-то в районе Курска, и пока можно было действовать.

И вот нас позвали в приморский городок, где мы надеялись немного заработать тоже. Когда мы пришли к огромному санаторию и увидели от руки написанную афишу, все стало ясно. Зал был пустой, деловой администратор все время успокаивающе обращался к нам: «Да вы не волнуйтесь, народ уже подтягивается, интерес огромный». Мы провели два чтения при пятнадцати отдыхающих и двух-трех фанатах литературы, и особенно Аркана, которые всегда есть даже в малонаселенном пункте. После двух провальных вечеров к нам подошли две дамы местного происхождения и торжественно пригласили на ужин. Мы переглянулись и согласились. Аркан сразу запал на стройную женщину с длинными прямыми волосами с пробором посередине, так что половина лица была обворожительно закрыта, мне же досталась нормальная, но без изюминки. Аркан понимал, что немного обыграл меня, и, пока мы медленно шли, пошептывал мне на ухо: «Ой, ты знаешь, Саня, это же мой генотип, длинные волосы. Откуда здесь такие экземпляры? Мой генотип, никогда не изменял своему генотипу, — как бы оправдывался Аркан. — Один раз, правда, изменил ему и тут же поймал триппер», — правда, признался он. «Да ладно, Аркадий, пошли отужинаем и тут же в гостиницу…» Вот так, перекидываясь на ходу летучими фразами, мы добрались до дома одной из дам. Стол был уже накрыт. Та, которая предназначалась Аркану, оказалась директором местного кинотеатра «Победа», моя же — из общества «Знание». О чем говорили, уже не помню, но помню, что через некоторое время мы уже с моей нежданной пассией делали что-то друг с другом на кухне, то есть это было срывание одежд, физкультура и спорт, прекрасное словоблудие типа «хочу такого же маленького, как ты» и так далее. В общем, это были две одиноких провинциальных матронессы, которые решили оторваться с московской знаменитостью Арк. Аркановым. Ну и я заодно попал под руку, тоже парень не промах. Вдруг я услышал стук и голос Аркана: «Мы переезжаем к ней на квартиру, мы решили пожениться… на это время». «Хорошо, — ответил, не отрываясь, я, — завтра созвонимся».

Утром раздался звонок (моя уже готовила кофе в постель): «Саня, это Аркадий, я в соседнем подъезде, лежу среди хрустальных ваз и в березовой роще обоев, моя пошла в магазин». — «Как насчет генотипа?» — спросил я. «Мы спали в темноте, утром я проснулся первым и решил посмотреть на нее, она смиренно спала, ее роскошные волосы были раскинуты, и на всю левую половину лица огромный, как будто рубленный шашкой шрам…» — «Откуда, кто?..» — «Не знаю, — мрачно ответил он, — наверное, воевала в составе Первой конной Буденного. Забери меня отсюда, мне жутковато…»

И мы переместились в нынешнюю столицу республики Крым и залегли на дно у нашей общей знакомой врача-психиатра, чрезвычайно гостеприимного человека. Она дала нам отдохновение от неожиданных знакомств и повеселила некоторыми историями про своих несчастных больных, к которым она относилась по-настоящему по-гиппократовски. Две-три из ее историй я запомнил навсегда.

Первая — это когда к ней попал больной, весь в наколках. Его веки были почему-то синие. Она попросила закрыть глаза, на веках было выколото: «Вор спит». «Что это означает? Что ты уже больше не воруешь?» — «Нет, — ответил он, — это толкуется так: вождь Октябрьской революции спит». При осмотре состояния его кожных покровов, когда он поднял рубаху, на груди врач увидела нечто — была выколота вся Периодическая система Менделеева, но поскольку он сам накалывал ее, смотрясь в зеркало, то наколка системы великого химика и получилась в зеркальном изображении. «Вещества наоборот, — поглаживая себя по животу и груди, приговаривал он, — я живу в наоборотном мире». Видно, нормальный был сумасшедший, раз так говорил. Мать же одного из больных, страдающего манией величия, была приглашена на беседу в дурку, когда ей сказали, что заболевание ее сына в том, что он все время говорит: «Я Николай Второй!» Бедная старушка из деревни начала причитать: «Ой, да не верьте ему, мы все из простой семьи: и маты моя, и папа, врет все, не верьте…»