Иван Сажин - Полигон

Тут Анатолий деловито сунул ему авоську с вином и хлебом, обронив:

— Подержи-ка, Женя!

Разделил надвое букет, и от имени мужчин вручил Лене и Кире Андреевне. Принял от них коробки, сетку с помидорами. Цветы понравились — мать и дочь признательно улыбались. Борис Петрович, с чемоданом в руке, добродушно заметил:

— Женщины почему-то всегда обожают розы. А вот на меня они не действуют.

— Потому и опасаются вручать их тебе! — задиристо кинула ему супруга, наклоняя голову к цветам. — Розы очень, очень милые.

Лицо ее еще не утратило привлекательности. Евгений глянул на Лену и невольно отметил: очень похожа на мать! Тот же вздернутый носик, та же округлость щек. Только глаза и волосы светлее. «Прелестной матери прелестнейшая дочь! — вспомнил он нечто давнее, вычитанное из книги и тут же поймал себя: — Отчего это вдруг заработало твое воображение, товарищ Дремин?»

— Видишь, Ленок, это милое мужское общество не ожидало нашего вторжения! — весело заметила Кира Андреевна.

— Да, такой сверхзадачи мы перед собой не ставили, — отшутился Борис Петрович.

— Боренька!.. Ты и жену встречаешь по системе Станиславского. Как можно?

— А ты против Станиславского?

— Я — за. Но только в театре.

— А как молодежь?

— Мы тоже — за, — нашелся Евгений. — Станиславский наш однополчанин, командир соседнего батальона.

Шутка имела успех. Едва вошли в квартиру, хозяйка начала осматривать ее радующимися глазами. Двери комнат были распахнуты настежь, отовсюду лилось сияние веселого, до зеркального блеска натертого паркета.

— Что, Кирилл, собственную квартиру не узнаешь? — спросил актер жену.

— Узнавать-то узнаю… Но я не ожидала от тебя такого усердия! И прибрал, и пол натер.

— Увы, на сей раз я не заслужил твоей похвалы. Это счастливая инициатива ребят.

— Ах, вот оно что! — рассмеялась Кира Андреевна. — Тогда суду все ясно. Значит, как был лежебокой и лодырем, так им и остался?.. Мой отъезд ничему тебя не научил.

Отшучиваясь, Борис Петрович освободил лейтенантов от ноши, провел их в гостиную и сказал:

— А теперь самое время сообразить что-нибудь на завтрак. А ну, Кирилл, похлопочи по старой памяти!

— Сейчас, сейчас… Перед такими милыми ребятами я в долгу не останусь. Вот только цветы поставлю.

Выйдя на минуту, она вернулась в переднике, тут же нашла всем работу. Анатолию было поручено открыть банку со шпротами и бутылки с вином. Евгений резал хлеб, Лена расставляла посуду. Сама хозяйка отправилась хлопотать на кухне.

Борис Петрович крошил помидоры в зеленую салатницу, переговариваясь с женой через открытую дверь.

— Значит, отдохнули неплохо?

— Гуляли каждый день у моря. Вода еще холодная.

— А как с питанием в санатории?

— Что-то неважно… У тебя тоже скудновато с продуктами. Наверное, только чаем и питался тут без нас?

— Почему только чаем? Сухари грыз…

— Мыши сухари грызут. А тебе свежую булку с маслом подавай.

— За булкой с маслом надо идти в магазин. А у меня все эти дни — ни минуточки времени.

— Опять новая роль?

— Да… На днях сдали приличный спектакль. Так что приглашаю вас посмотреть на меня в мундире бравого генерала.

— Вот как! Поздравляю… Да, товарищ генерал, я там привезла малосольной скумбрии. Вчера с Леной специально на Привоз ездили. Достань ее из моей дорожной сумки.

— Умничка! Сейчас достану. А помидорчики знатные, особое мерси тебе за них. Отменные.

Сели завтракать. Веяло неким семейным торжеством. Борис Петрович разливал в рюмки вино.

— У нас нынче прямо-таки лукуллов пир! — восклицал он. — Не хватает только соловьиных язычков. — Вознес бокал и заговорил стихами:

— Омар Хаям, товарищи.

Евгений вдруг почувствовал прилив дерзкой отваги, — Лена сидела напротив него. Подняв бокал, возразил актеру тоже стихами:

— А это Афанасий Фет, — сказал он, чуть выждав. Кстати, вспомнилось четверостишие. Девушка одарила его улыбкой.

— Браво, Женя! — рассмеялась Кира Андреевна. — Но давайте все же выпьем. С дороги хочется есть. Мы проголодались…

— Первый тост за наших милых ребят, — предложил хозяин.

Опорожнили бокалы и занялись едой. Хозяйка с заботливым и ласковым видом подкладывала им в тарелки то одно, то другое. Но вот она обратилась к мужу: