Джойс Оутс - Сад радостей земных

Джуд приехал около одиннадцати, когда Клара была в саду. Она узнала подъезжающую машину по звуку. Джуд вышел из-за дома, руки в карманы, и улыбнулся ей. Клара выпрямилась, заслонила глаза рукой от солнца, и они поздоровались. Выходя в сад, она надела зеленую шляпу из жесткой соломки, чтобы волосы не выгорали на солнце.

– Он сегодня выехал спозаранку, – сказал Джуд (это не прозвучало вопросом) и дружески, но чуть беспокойно ей улыбнулся.

Он так часто улыбался, что от глаз лучами разбегались морщинки. Высокий, движения какие-то развинченные, и нисколько он не похож на Ревира. Ему можно сказать что угодно, с него, кажется, все как с гуся вода, а вот Ревир, наверно, всякое случайное слово и через его лет припомнит. До чего обидно, что Джуд такой некрасивый, почти урод, а еще обидней, что он женился на той старой жирной стервозе… хоть бы раз пригласила Клару в гости или сама к ним приехала, ведь всего в пяти милях живут… куда приятней было в прежние годы, когда Джуд был еще не женатый и все время вертелся возле Клары.

Они уселись на белых садовых стульях под бархатным дубом, и Клара налила Джуду апельсинового соку. Он принялся болтать. За разговором она все прислушивалась к далеким выстрелам и старалась при этом не морщить лоб: на лбу иногда заметны тоненькие черточки, настанет день, когда их уже не замажешь кольдкремом. Джуд сидел на своем стуле так, будто ему никуда больше не надо идти и некуда возвращаться. Ноги вытянул, длинные руки свесились низко-низко, пальцы лениво перебирают траву.

– У вас волосы отросли, вам идет, когда длинные, – сказала Клара наполовину шутя, наполовину всерьез.

Услыхав это, он откинул волосы со лба. Она всегда немножко поддразнивала Джуда, с ним приятно, а беспокоиться не о чем: смотрит он на нее с восхищением, и притом никогда ничего такого себе не позволит… – Как ваша малышка? – спросила она и тут же подумала о своем малыше, он стал уже не такой маленький. – Когда вы ее к нам привезете? Я люблю маленьких девочек… вот теперь у меня будет дочка.

И она положила руку на живот. Джуд отвел глаза, удивительно, какой он деликатный. И стал рассказывать что-то про Дебору, свою дочку. Этой Деборе пять лет. Клару чужие дети не очень-то занимали. Как-то в них не верилось. И она слушала вполуха, склонив голову в сторону Джуда. Лениво оглядела свои ноги, вытянутые на солнце, заметила, что и Джуд, будто ненароком, смущенно на них поглядывает. Оба замолчали. Клара вздохнула. Потом Джуд снова заговорил, на этот раз о своих заботах. Ревир, мол, его упрекает, что он медлительный, ленивый, чересчур добрый, – а как же ему быть? Все это было как-то связано с делами фирмы и Клару ничуть не трогало. Потом он спросил про новую веранду, и она сразу оживилась.

– Кларк мне ее построит. Я уже все придумала. Теперь мой муж один – полный хозяин всему лесному складу, и я могу взять всего, сколько захочу…

– Очень удобно!

– Кларк любит мне помогать. Он славный мальчик. Ну вот, а после этого мы заведем бассейн для плаванья.

Джуд одобрительно покивал.

– Они все ходят купаться на пруд, – продолжала Клара. – А там змеи, пиявки и полно всякого мусора. Барахло, а не пруд. Еще поранит кто ногу и заболеет столбняком, ведь бывает же так. Бассейн куда лучше.

– Да, наверно.

Клара помолчала минуту. Потом сказала:

– Кречет пошел на охоту.

– На охоту?

– Да. Я так думаю, мальчику охотиться полезно.

Джуд пожал плечами:

– Не знаю. Никогда не любил это занятие.

– Вон как?

– А что хорошего? Стрелять кроликов, птиц… чего ради? – Он посмотрел на Клару без улыбки. – Я не любитель крови. Пускай звери и птицы живут, жизнь и без того штука непрочная…

Клара призадумалась. Потом спросила:

– Кречет иногда с вами разговаривает, верно? Он ничего не говорил про охоту? Или про… про еду?

– То есть?

– Один раз он мне стал толковать, почему он не любит есть, а я над ним посмеялась. Не надо было мне смеяться, – медленно сказала Клара. – Он сказал, когда объедаешь цыплячью косточку, видно, как цыпленок устроен. И после этого уже не можешь его есть. Что-то вроде этого. – Она посмотрела на Джуда, глаза ее сузились. – По-вашему, в этом есть смысл?

– Возможно.

– Вы понимаете, про что он говорил?

– Да, пожалуй.

– А я не понимаю, – сказала Клара. И прислушалась, показалось, что опять послышался выстрел. Нет, все тихо. – Не понимаю я, когда он так разговаривает, будто чокнутый какой-то. Не хватало еще, чтоб он рехнулся. Кречет смекалистый, это и учитель говорит. Он поумней Джонатана, а ведь Джонатану уже пятнадцать. Раньше Джонатан все лазил на чердак читать книжки, а теперь Кречет. Очень он любит читать. Пускай читает, это хорошо, – мечтательно продолжала Клара, потянулась и ни с того ни с сего пощекотала травинкой руку Джуда выше локтя. Просто захотелось его потрогать, даже не то чтобы именно его, а так, кого-нибудь. – Пускай читает, только он от этого делается больно тихий. Может, он все время думает? Мне надо бы знать, про что он думает… может, про то, как он родился и как я тогда жила…