Денис Драгунский - Окна во двор (сборник)

«Ну его! — думаю. — А вдруг они себя узнают и обидятся? Дай-ка я их, как бы это сказать, слегка модифицирую до полной неузнаваемости».

Но когда все со всех сторон накинулись на толстую тетку, стали желать ей диеты и говорить, что она то ли распущенная, то ли гормоны у нее не такие, — я не желаю этого терпеть и опишу эту парочку во всех реальных подробностях.

Итак.

Однажды я был в гостях и увидел неожиданную пару.

Он — седеющий, немолодой, румяный белозубый крепыш. Американского типа, в кино такие бывают, банкиры второго плана. Излучает бодрость и силу. А рядом с ним — просто девочка, пухленькая, розовая, не сводит с него влюбленных глаз.

«Сашина новая жена, — шепнули мне. — Его студентка, она на третьем курсе».

Прошло двадцать пять, примерно, лет, и я снова оказался в тех же гостях.

Раздался звонок в дверь. Кто-то отворил.

«Саша с женой!» — сказала хозяйка, выглянув в коридор.

Они вошли.

Он — седой, такой же белозубый и плечистый. Ну, разве чуть-чуть пополневший, но совсем чуточку. А рядом с ним — исхудавшая, увядшая немолодая женщина. Если уж совсем честно — просто тощая старушка с погасшим взглядом.

Измученная, истребленная жизнью с этим вечно румяным бодрячком, ради него…

Ну, ладно. Так и быть. Вот теперь — вся правда.

На самом-то деле все было совсем, ну просто совершенно по-другому.

Однажды я был в гостях и увидел неожиданную пару.

Он — совсем молодой, стройный, но крепкого сложения; светловолосый, с черными бровями и усами — прямо как Печорин, подумал я. И такой, что ли, печоринский взгляд карих глаз: все про всех понимает, но виду не подает. И на левой руке, на среднем пальце, старинный перстень — квадратная камея в тусклом золоте. Какая-то лохмато-бородатая античная голова. Посейдон, наверное.

А рядом с ним — великолепная элегантная женщина лет сорока с небольшим — довольно известная дама из мира искусства, Александра Петровна N. Мы с ней не были знакомы, но я ее узнал тем не менее.

«Сашин новый муж, — шепнули мне. — Ее студент, он на третьем курсе ***кого училища, она там ведет мастерскую».

Прошло двадцать пять, примерно, лет, и я снова оказался в тех же гостях.

Раздался звонок в дверь. Кто-то отворил.

«Саша с мужем!» — сказала хозяйка, выглянув в коридор.

Они вошли.

Она — точно такая же, стройная и элегантная, очаровательная, великолепная в свои почти семьдесят лет. Ну, разве чуть-чуть морщинок прибавилось. Но — ясные зеленые глаза, белозубая улыбка, свежее и сильное рукопожатие.

А рядом с ней — лысый с седыми усами старик. Просторный твидовый пиджак, широкие удобные брюки. Тот же перстень с Посейдоном, но пальцы узловатые, дрожащие. И чуть растерянный взгляд.

«Она вампир, — шепнул я хозяйке. — Даже страшно».

«Сашенька? Что такое?»

«Посмотри на ее мужа. Ему же сорок семь самое большее».

«Кому сорок семь? — изумилась хозяйка и тут же поняла: — Ах, господи боже ты мой. Ну что ты! Того мальчика она через два года прогнала. И снова сошлась с прежним мужем».

«А перстень?» — я все-таки не верил.

«Это ее перстень, — сказала хозяйка. — Вернее, ее отца, Петра Сергеевича N».

«Точно?»

«Точно, точно. Я тебе покажу фото в книге, сам увидишь».

Нестор Липовецки умер через пять дней после того, как о его смерти написали газеты. Точнее, через пять дней после статей в аргентинских газетах и через три — после того, как с некоторой оглядкой и паузой об этом сообщили здешние «Меркурио» и «Диарио».

Все было очень запутано.

В одних газетах писали, что он просил разрешения вернуться на родину, ибо стар и страдает от ностальгии. Цитировали покаянные фразы и удивлялись, что он способен так унижаться. В других газетах публиковали его тайные записки: что он вернется сам и наведет порядок. Изумлялись, что он совсем уже потерял чувство реальности.

Но через пять дней он все-таки умер, и об этом сообщили сначала здешние «Диарио» и «Меркурио», а потом уже аргентинские газеты. Пока без комментариев. Потому что полицейские коммюнике были весьма туманны и запутаны — как и вся жизнь покойного Липовецки.

— Он обнищал, — сказал адвокат Мануэль Дюран. — Нищета — причина депрессии. Депрессия — причина самоубийства.

— Расскажи это рабочему классу! Или индейцам! — возмутился Игнасио Кава, детектив на пенсии. — Расскажи им, что человек, у которого особняк на Коста де Луна, — что он нищий !