Денис Драгунский - Окна во двор (сборник)

Они побывали у всех его друзей, прошлись по кафе и даже были в «Современнике» и на Таганке, но целоваться она не хотела. Ну или так, пусто и безразлично.

А он мечтал заняться с ней любовью, наконец.

Сбылось.

Это было ужасно. Он повез ее куда-то в гости, они оба там напились, особенно она. Он повез ее к себе, она засыпала на ходу, он дотащил ее до кровати, раздел. Разделся сам. Совсем не хотелось, ни капельки. Ничего не получалось. Она спала, дыша тяжело и ровно, а он скрипел зубами, лежа рядом и пытаясь помочь себе руками… О, как стыдно. Ладно, хватит подробностей! В общем, назавтра она, приводя себя в порядок, безо всякой растерянности сказала: «Значит, ты меня все-таки вы***л». Он обнял ее, нежно поцеловал; она равнодушно обняла его в ответ. Хотя все это была неправда, к сожалению.

Через пару дней она осталась у него ночевать — теперь уже по-настоящему. Было очень хорошо. Но утром сказала: «Имей в виду, это ничего не значит».

Потом еще несколько раз.

Потом исчезла. Он нашел ее через месяц: было лето, она оказалась где-то в Тульской области, в маленьком городке, у родственников, в частном секторе; это совсем не вязалось с ее современным и даже модным обликом. Тут она была совсем другая, мятая, непричесанная и босиком. «Кто тебя звал?» — сказала она вместо «здравствуй, как хорошо, что ты меня нашел» — он мечтал, что она именно так скажет. Хотел повернуться и уйти, но все-таки спросил: «Зачем ты уехала?» — «Я беременна, — сказала она. — Кажется, от тебя. Но ты про это забудь. И давай, привет, пока». Он молчал. «Собачку отвязать?» — и она лениво пошла к будке, где овчарка лаяла и гремела цепью.

Он на секунду подумал — а что он, собственно, любит? Сильные ноги, маленькую грудь, равнодушно раскрытые глаза, бесстыжее называние вещей своими именами? И это — всё? «Выходи за меня замуж, пожалуйста…» — «Боишься, покусает?» — «Я тебя люблю!» — закричал он и упал на колени, городскими брюками в выбитую траву. Уткнулся лицом ей в живот. «Я, в общем, тоже, — вздохнула она и погладила его по голове. — Но рожать не буду, учти».

Хорошо, хорошо, хорошо.

Вернее, ужасно. Свадьбы не было — она не хотела. Он упросил ее переехать к нему — она сказала: «Ну, если только на пробу». «Зачем же ты вышла за меня замуж?» — «Поддалась на твои уговоры», — честно ответила она. Жить с его родителями не захотела тоже; пришлось снимать квартиру. Но это даже хорошо, хоть и дорого. Потому что она оставляла на столе грязную посуду и подхамливала маме — свекрови то есть.

Ужасные три года. Он все время ее уговаривал. Не бросать институт, не пить сладкое вино с утра пораньше, не курить в кровати среди ночи, не уезжать на пол-лета в Верхнюю Сванетию. А главное — умолял не бросать его.

Потом он устал умолять. Они расстались.

Потом были ужасные десять лет, когда она ему примерно раз в год звонила, и он бежал к ней, иногда в другой город ехал, оставляя беременную жену или ребенка с коклюшем, и целых две жены не вынесли такого безобразия и ушли от него.

Хотя эти поездки не кончались ничем. «Я просто хотела на тебя посмотреть». Просто посмотреть, вы понимаете?

Потом она исчезла окончательно. Совсем. На много лет.

Он почему-то был уверен, что она совсем пропала. Устроилась бухгалтером в маленьком городке Тульской области или вовсе умерла.

Но нет! Вдруг она проявилась, и этак лихо! Как говорят, здорово поднялась. Он увидел ее по телевизору. У нее была большая фирма, целая цепь тренинг-центров, внимание: тренинги для тех, кто собирается тренировать будущих бизнес-тренеров . Дериватив третьего уровня; деньги из воздуха; сучка, одним словом.

Вот тут у него появилась новая мечта, пятая по счету. Было: увидеть, познакомиться, трахнуть, жениться. А теперь — жестоко послать.

Он мечтал, что она разорится, обеднеет, заболеет, все ее бросят, и вот она позвонит, а лучше ножками придет к нему, и скажет, что ей больше не к кому обратиться, и чтоб он помог ей хоть чуточку. На лекарство. Или просто на батон хлеба и пакет молока.

А он, обливаясь слезами любви и сострадания, кусая губы, сквозь тьму в глазах и боль в груди — он скажет ей: «Нет!»

И вы знаете, эта мечта тоже сбылась. Почти.

Она действительно разорилась, ее судили, она едва избежала тюрьмы, она заболела, она совсем одна, живет в крохотной квартирке на краю города — а он стоит у ее дверей и умоляет, чтоб она взяла сумку продуктов и немножко денег.