Джо Данторн - Субмарина

— Какая у тебя большая голова, — говорит она. Я, как обычно, думаю, что она пытается залезть ко мне в штаны.

— Я спросил: ты меня используешь? — У Джорданы бывают проблемы со слухом.

Она кладет фотографии в сторону, переворачивается на живот и облокачивается.

— Тебе хочется, чтобы я тебя использовала? — говорит она и улыбается.

— Раз у нас свидание, это вовсе не значит, что меня можно принимать как должное, — заявляю я.

Джордана встает и карабкается по красной лесенке в форме арки. Оказавшись на самом верху, она аккуратно опускается, держась за две верхние перекладины, и, зацепившись ногами, повисает головой вниз. Она как паук в центре паутины. Длинные темные волосы почти касаются моего носа. Они пахнут жвачкой.

— Банановый Рай. Правда, что меня так называют? — Ее грудные железы под таким углом кажутся больше, чем на самом деле. — Ты целовался с Риан Уэлд, — продолжает она и начинает раскачиваться. Наверное, Риан ей проболталась, хоть они и не дружат. Я боялся, что так и выйдет. — И с Томом Джонсом. Ты чмокался с Томом Джонсом!

Я набираю в руку опилок и кидаю в нее.

— Это вряд ли, — говорю я. Но мои слова звучат как вранье.

Перекатываюсь на живот и начинаю изучать почву под деревянной стружкой. В земле извивается полураздавленный червяк. Червяки почти не понимают разницу между вибрациями, производимыми дождем и ритмичным топотом человеческих ног. Червь вылезает на поверхность, лишь чтобы обнаружить, что на дворе прекрасный солнечный денек. Я поднимаю червяка и снова повернувшись на спину, бросаю его Джордане в волосы. Наверное, червяку, с его малюсеньким мозгом это кажется совершенно непостижимым. Я чувствую себя молодым.

— Я прочла твой дневник, Оливер. Когда ты был в туалете.

— Какой еще дневник?

— Врун из тебя никудышный, Адриан.

— Никакой я не Адриан.

— Адриан.

— Это не дневник, а бортовой журнал.

— Адриан.

В школе мы как-то читали отрывок из «Адриана Моула». Чипс тогда сказал: «Когда уже мы дочитаем до того места, где Адриан понимает, что он голубой?»

Лицо Джорданы наливается краской — это кровь приливает к черепу. А может, она краснеет? Нервозность от мыслей о сексе вполне способна вызвать такую реакцию. Она поворачивает голову и смотрит на меня. При этом между нашими лицами образуется что-то вроде тоннеля из ее волос. Меж волосков ее правой брови притаился прыщик.

— Открой рот, — просит она.

Я открываю рот широко, как будто кричу. Джордана концентрируется. Выпячивает губки. То она строит из себя недотрогу, то совсем наоборот. Не знаю, что она задумала. Потом медленно, тихо Джордана выпускает изо рта ниточку слюны. Она зависает в нескольких дюймах от моего лица. Потом ниточка обрывается, и я чувствую, как тяжелая капля падает мне в самое горло. Я пытаюсь не закашляться. И не блевануть.

Джордана забирается обратно на лесенку. Волосы у нее так распушились, будто мы только что занимались бурным сексом. Я сглатываю. Она спускается вниз и ложится рядом. Лицо красное, как клубника.

— Оливер, — говорит она, глядя в небо, или на лесенку.

— Угу.

Чувствую себя как после секса.

— Тебе надо больше писать обо мне в своем дневнике.

15.5.97

Слово дня: педераст — педофил (американский вариант).

Дорогой журнал (и Джордана)!

• Новые минусы Джорданы: ее слюна гуще моей. А неравные отношения мне не по вкусу.

• Новые плюсы: она очень меткая.

• Спаренный урок химии был посвящен калию. Элиота Шекспира все боятся: он срывает уроки ради смеха.

• На географии расшифровал очередной ключ: «делать ритмичные движения, играя в древнюю китайскую игру». Пять букв. Я сразу подумал про танец, но потом решил, что это слишком легко. И пока мисс Броу объясняла про старинные озера, разгадал головоломку до конца. Танец и древняя китайская игра Го. Получается тан-го.

• Сэм Портал ходит в англиканскую церковь. Я ему говорю, что Библия — вымысел, художественная литература. И спрашиваю, почему он предпочитает другим религиям христианство. Я пишу ему записки якобы от Бога на стикерах и подсовываю в учебник по физике. Нужно вести учет своих хороших поступков. Вот пример:

Дорогой Сэм!

Не слушай своего друга Оливера Тейта. Я послал его на Землю специально, чтобы сбивать тебя с толку. Только никому не говори.

С любовью,

Тот, кто подписывается крестом.

X.

• Пришел домой, а мама лимонный бисквит испекла: сердцевинка у него слишком поднялась и изверглась, как вулкан или прыщ.