Людмила Улицкая - Конец сюжетов

А режиссер звонит, просит прилететь хотя бы на день. У него выпуск спектакля, он работает по двенадцать часов… Но если она полетит в этот чудесный, теплый и светлый город — все, ей конец! А если не полетит?

Надо что-то делать с этой безумной Лялькиной историей. И дело даже не в том, что скандал неминуем. Но, в конце концов, взрослый человек калечит жизнь ребенка. Господи, какое счастье, что у нее мальчики. Какие проблемы? Задачи по астрономии у Сашки… Гришку же надо только вытаскивать из книг, читает по ночам, с фонариком под одеялом… Иногда дерутся. Но в последнее время все реже…

Наконец решила позвонить Лялькиному возлюбленному. Позвонила днем, после двух, в день, когда у Милки вечерний прием. Он страшно обрадовался, сразу же пригласил в гости, благо недалеко идти. Женя сказала, что в гости — в следующий раз, а сейчас надо встретиться не дома, а где-нибудь в нейтральном месте.

Встретились возле кинотеатра «Художественный», он предложил зайти в «Прагу», в кафе.

— У тебя что-то стряслось, Женя? Вид взъерошенный какой-то, — дружелюбно спросил художник, и Женя вспомнила, что он всегда очень хорошо себя вел по отношению к родне. Помог однажды их совсем дальней родственнице, когда той надо было делать тяжелую операцию, а в другой раз оплатил какому-то родственному шалопаю адвоката, когда тот неудачливо угонял машину… Вот ведь как сложно устроен человек, сколько разного внутри уживается…

— Извини, разговор неприятный. Я по поводу твоей любовницы, — резко начала Женя, потому что боялась растерять запал негодования по поводу всей этой гадкой истории.

Он долго молчал. Крепко молчал. Мелкие желваки ходили под тонкой кожей. Оказалось, что не был он таким уж красивым, как представлялся прежде. А может, с годами полинял…

— Женя, я взрослый человек, ты мне не мама и не бабушка… Скажи, почему я должен тебе отчитываться?

— А потому, Аркадий, — взорвалась Женя, — что за все поступки мы в конце концов сами отвечаем. И если ты взрослый человек, то тоже должен отвечать за свои ситуации…

Он сделал большой глоток из маленькой кофейной чашки. Поставил пустую чашку на край стола.

— Скажи, Жень, тебя кто-нибудь прислал или у тебя приступ нравственной самодеятельности?

— Ну что ты несешь? Кто меня мог прислать? Твоя жена? Лялькины родители? Сама Лялька? Ну конечно, это самодеятельность. Нравственная, как ты говоришь. Эта дура Лялька все мне рассказала. Конечно, мне приятнее было бы этого не знать… Но поскольку я знаю, я боюсь. И за нее, и за тебя… Вот и все.

Он вдруг обмяк и сменил тональность:

— Я, честно говоря, понятия не имел, что вы общаетесь. Интересно…

— Поверь, я бы предпочла не общаться с ней вообще, и тем более по такому поводу…

— Жень, объясни мне, чего ты от меня хочешь. История эта длится не первый год. И мы с тобой, извини, не такие близкие люди, чтобы обсуждать деликатные вопросы моей личной жизни.

И тут Женя поняла, что все не так уж просто, и за этими словами стоит больше, чем она знает. И вид у Аркадия отчасти виноватый, а отчасти как будто страдающий…

— Я так поняла, что эта история недавняя. А ты говоришь — не первый год… — проклиная себя, что влезла в эти разбирательства, выдавила из себя Женя.

— Если ты следователь, то плохой. Честно говоря, третий год это длится, — он пожал плечами. — Я только не понимаю, зачем Ляле понадобилось это с тобой обсуждать. Милка все знает, и она готова на все, лишь бы не разводиться…

Он двинул локтем, чашка слетела со стола, крякнулась об пол. Он, не вставая, нагнулся под стол, собрал осколки длинной рукой, сложил перед собой кучкой. Стал перебирать фарфоровые белые черепки расколовшейся чашки, как будто складывая для склейки… Потом поднял голову. Нет, он все-таки был красив. Брови такие распахнутые, глаза зеленоватые.

Третий год? То есть с десятилетней девочкой он спутался? И говорит об этом так обыденно… Все-таки мужчины — с другой планеты существа…

— Слушай, Аркадий, я действительно этого не понимаю… Ты так просто об этом говоришь? У меня это в голове не помещается — взрослый мужчина спит с десятилетней девочкой…

Он выпучил глаза:

— Жень, что ты несешь? Какая девочка?

— Ляльке тринадцать лет исполнилось полтора месяца тому назад! Кто же она — телка, тетка, баба?

— Мы о ком говорим, Женя?

— О Ляльке Рубашовой.

— Какая Рубашова? — искренне изумился Аркадий.

Он валял дурака перед ней. Или…

— Да Лялька. Дочка Стелки Коган и Кости Рубашова.