Вера Колочкова - Слепые по Брейгелю

— Да, я понял. Естественно. Ладно, прощай, Валь…

Спустился со ступенек террасы, быстро пошел по дорожке в сторону гаража, нащупывая в кармане ключи от машины. И обернулся, услышав сзади хриплое Валино дыхание. И едва успел подхватить полное Валино тулово, с размаху падающее ему на грудь.

— Саша, Сашенька… Не уходи… Прости меня, Сашенька.

Она рыдала по-настоящему, вполне искренне, вжимаясь мокрой щекой в его грудь. Подняла голову, глянула в глаза с мольбой:

— Саш, я все сделаю так, как ты хочешь, только не уходи. Хочешь, я бизнес оставлю, а? Ну его к чертовой матери. Деньги есть, на жизнь хватит… Ну, помнишь, как ты говорил? Будем книжки читать, музыку слушать, а? Я согласна, Саш! Мне ничего не нужно, мне ты нужен, Саша!

— Валь… Ну что ты… Что ты прям, как Раиса Захаровна…

Наверное, от крайней растерянности пришло в голову это сравнение с героиней из фильма. А иначе как объяснить? Во всяком случае, больно не хотел Вале сделать, просто пошутил неудачно. И не ко времени.

— Кто?! Как… кто?! Раиса Захаровна? Я?!

— Прости, Валь, дурацкая шутка.

— А ну… — сильно толкнула его в грудь руками, — пошел вон отсюда… Сволочь неблагодарная… Вон! Пошел вон!

Саша развернулся и пошел прочь, не оглядываясь. Открывая ворота гаража, не выдержал, оглянулся. Валя так и стояла на дорожке каменным изваянием, запахнув халат и глядя ему вслед. Действительно, зря он так — с Раисой Захаровной-то… Какой уж тут юмор. Зря.

Пока ехал до города, громко подпевал Леве из «Би-2». Самому нравилось, как выходило почти складно, почти в такт с Левой: «…Скользкие улицы… Иномарки целуются… Помятые крылья несчастной любви…»

И вообще, было хорошо. Стыдно, но хорошо. Свобода, мать твою, ветер в окно! Помятые крылья несчастной любви, прости меня, бедная Валя! Я ведь тоже не шибко счастлив сейчас, если уж на то пошло… Натворил делов, так просто не расхлебаешь. Стыдно расхлебывать. Вообще — стыдно. И перед Машей стыдно, и перед Валей стыдно. Нет, как это у других мужиков получается, что все женщины вокруг них счастливы? Наверное, для этого особый талант нужен… Или харизма особая, чтобы на всех ее хватало.

И сам не понял, как оказался в родном дворе. Поднял голову, глянул на окна… Маши, конечно, дома нет, все окна наглухо закрыты. Примета верная, потому как Маша в том пространстве, где закрыты все окна, жить не умеет. Ей надо, чтобы ветер гулял, чтобы глаза видели кусок неба, живого, не через оконное стекло. Конечно, она на работе, где ж еще. И ключей у него нет. Ключи в кармашке сумки остались, которую Валя так и не позволила забрать. Да и не вошел бы он в квартиру без Маши. Права не имеет потому что.

Маша, Маша. Нежное мое, хрупкое создание. Жена моя Маша. Что я тебе скажу, как объясню?

Или не надо ничего объяснять? Ты же никогда не просила от меня объяснений… Вообще никаких. Шла рядом, держалась за мое плечо, но жила не со мной, а сама в себе. Или это нормально — жить в самой себе, но обязательно с кем-то рядом? И это не должно обижать того, кто рядом?

Да, наверное, не должно. Если он любит. А я люблю тебя, Маша. Люблю…

Вздохнул, опустил голову на руки, сложенные на руле крест-накрест. Увидел в окно сбоку — пух тополиный летит… Значит, скоро весь двор заметет белыми пухлыми сугробами. В открытые окна тоже пух полетит, никуда от него не деться. Помнится, Машу ничуть не раздражало это безобразие, а он гневался-распалялся про себя тихо — очень уж хотелось окна закрыть…

А хорошо здесь, во дворе. Все родное, знакомое до боли. А липы как вымахали, он и не замечал… И дом, как старая, но крепкая посудина на волнах, времени сдаваться не собирается. Хорошо, будто на родину вернулся из дальних странствий! Прими меня, родина, блудного сына. Домой хочу…

Хлопнула дверь подъезда, вздрогнул, поднял голову. Ага, баба Поля, соседка-старушка с пятого этажа вышла на дежурство на лавочку у подъезда. Стало быть, и подружки сейчас появятся, они обычно стайкой сидят, как воробьи на жердочке. Надо будет выходить из машины, здороваться. На вопросы отвечать — куда ж, мол, ты, Саша, делся, что-то долго тебя не видели. Нет, лучше уехать, не пришло еще счастливое время на родину возвращаться. Да и примет ли родина блудного сына?

Выехал со двора, долго кружил бесцельно по улицам. Пообедал в кафе недалеко от Славкиного дома, сел в машину, кликнул на мобильнике ее номер:

— Привет, дочь. Как живешь?

— Ой, пап, привет! Как я рада тебя слышать!

— И я… Слушай, Слав, у меня к тебе дело. Можно, я поживу у вас с Максом какое-то время?