Вадим Южный - Прощание славянки

Каждую неделю мы бывали у Игоря в Подмосковье, и тот был очень рад, узнав, что после Андрея останется ребенок. Он постепенно привыкал к тяжелому известию и как-то даже рассказал нам, что помнит, как просил у папы с мамой братика или сестренку, и как родители все не могли насобирать денег на их покупку. Игорек поклялся, что он будет этому малышу вместо старшего брата, и никому не даст его в обиду.

Беременность протекала нормально и в марте, когда подошел срок рожать, я отвез Татьяну в роддом. Названивал туда каждый час, беспокоясь за нее и, боясь пропустить рождение малыша. На УЗИ не смогли определить его пол, но Татьяна была уверена, что это будет сын, как хотели они с Андреем. Мы с Татьяной не обсуждали имя малыша, так как оба как само собой разумеющееся понимали, что это будет только Андрей. В память об отце.

Татьяна родила сына. Роды прошли без осложнений, что меня обрадовало, слишком много ужасов рассказывали знакомые про загрязненность окружающей среды и как следствие этого различные болезни, мутации и прочую ерунду. Я радостный, как настоящий отец, бегал к ней в роддом, передавая заказываемые ею гранаты, яблоки, соки и с волнением дожидаясь кормления малыша, чтобы увидеть этот маленький комочек в окне третьего этажа, где лежала Татьяна.

После гибели Андрея мы ни разу не были на его могиле. Сначала потому что Татьяна ждала ребенка, и я боялся за нее. Потом, потому что малыш был слишком маленьким, и мы хотели, чтобы он немножко подрос. Общая боль сблизила нас с Татьяной, и я вдруг понял, что она мне не безразлична, и когда Андрюшеньке исполнился год, рана после смерти Андрея на сердце немного зарубцевалась, я спросил ее:

– Татьяна, извини, может быть, я слишком рано об этом спрашиваю, но я хочу, чтобы мы с тобой расписались. Чтобы Андрюшенька рос с отцом. Чтобы усыновить Игорька. И вообще, потому что люблю тебя.

Она не удивилась. Она подошла ко мне, взяла мою руку в свои ладони и прижала ее к губам.

– Ген, я тебе слишком многим обязана, чтобы отказать. У меня нет на это права. Но что самое главное, – ты мне тоже нравишься….

Так вот и сложилась наша семья. Необычная семья. Мы были ближе друг к другу, и дороже, чем в обычной семье. Нас сплачивала любовь, дружба и кровь – и этот сплав был крепче любой стали, потому что в нем не было места лжи, предательству и недоверию.

Потом была долгая и нудная беготня по различным инстанциям, сбор огромной кипы различных справок и рекомендаций для усыновления Игорька. Ремонт его комнаты. Устройство его в школу. Но эти мучения были ничто по сравнению с той радостью, которую испытали мы, когда Игорь вошел в наш дом. Это было ничто по сравнению с тем, что я испытал, когда в школе Игорь с гордостью сказал, показав на меня – мой папа. Когда Андрейка произнес свое первое слово, и оно было – папа. И когда мы вчетвером гуляли на улице.

И острая боль пронзила мне сердце, когда Игорь твердо сказал, что он будет поступать в суворовское военное училище. Как отец. Как дядя Андрей. Что он тоже будет кадетом. Все кричало во мне: «Нет!», но я понимал, что не смогу переубедить его, и не имею на это морального права. Боже мой! Неужели для него понятия – дружба, Родина, честь, тоже будут превыше всего?

Сейчас же мы вчетвером дружной семьей ехали в гости к бабушке. К бабушке, которая даже не подозревает, что у нее есть такой красивый и прекрасный внук. Которая не знает, что у нее теперь такая большая и дружная семья.

Мы приехали рано утром в небольшой городок М-ск, высадились с поезда и взяли такси. Я назвал адрес, таксист сразу загнул цену, видимо раза в два превышающую обычную и когда я согласно кивнул, распереживался, что мог бы запросить и больше.

Мама Андрея жила в обычной старенькой пятиэтажной хрущевке. Мы позвонили в обитую дерматином дверь, и она распахнулась почти что сразу, как будто нас ждали. На нас спокойно и внимательно смотрела маленькая сухонькая пожилая женщина, с горькими складками морщин у глаз и рта.

– Вам кого?

– Мы к вам, Ирина Владимировна, – неловко улыбнулся я, – не знаю, слышали ли вы обо мне, я с Андреем учился в училище, потом служил с ним в Туркмении, затем….

– Вы – Геннадий! – всплеснула она руками, – Заходите, что же вы у порога стоите!

Она схватила наши вещи, стараясь помочь нам занести их, и не зная как еще услужить. Достала кучу стареньких детских книжек для Андрейки и Игоря. Потом побежала на кухню, и скоро по квартире поплыл запах свежеиспеченных блинов.