Вадим Южный - Прощание славянки

Потом мы сидели, немного пили и много говорили. Каждому было, что рассказать о себе, об общих друзьях и знакомых…

– Как Максим? – вдруг спросил Сергей, – Куда после Германии попал? Где сейчас…? – и увидев мое лицо, замолчал, – что случилось?

– В Буйнакск он после Германии попал…. Нет больше Максима. И жена погибла. Чудом сын остался жив. Выживу, сам – усыновлю. Пока не разрешают. Добился, чтобы перевели его в детский дом в Подмосковье, Генка из Москвы к нему мотается, отвечает за него…. Он сейчас по нашим меркам неплохо в Москве сидит, свою фирму открыл, дела в гору идут. Коммерсант хренов.

Мы говорили допоздна. Обменялись адресами. И решили, что завтра, после операции, договорим. По старенькому черно-белому телевизору шел вечерний выпуск новостей и о чем-то бодро трепался Ястржембский.

– Ну и фамилия у него, – покосился Сергей, – никак не могу запомнить название его должности.

– Зачем тебе это надо? – улыбнулся я, – Главное, что все понимают его обязанность – возвеличивать президента и втаптывать в грязь его врагов. Лгать про Чечню. Аж слушать противно. Только и талдычат, что мы выполняем свой долг. Обычно на долг ссылаются, когда чего-то стесняются. И никто не хочет думать о том, что мы можем сотни раз брать Грозный, выигрывать сражения, но не сможем покорить целый народ.

Утром следующего дня мы двумя БТРами тронулись в путь. Свежий утренний ветер приятно обдувал лица, щекотал ароматами спелой травы и листвы. Война казалась нереальной, настолько все было мирно и красиво. Только серьезные лица спецназовцев, напряженно всматривающихся в густые заросли говорили о том, что эта красота в любой момент может взорваться автоматной очередью или разрывом гранаты.

На повороте возле горной речки моя группа соскочила с машин и растворилась в лесу. Время "Ч" пошло. У нас было в запасе шесть часов. Через шесть часов, на обратном пути Сергей с собрами должен забрать нас в этом же месте.

Мы шли с максимальной скоростью, позволяющей оценивать обстановку и слушать лес. За несколько километров до места контакта, что – то меня насторожило. Не могу объяснить что именно…. Это чувство у меня стало появляться еще в Афганистане. Экстремальный разум, который предупреждал об опасности. И которым нельзя пренебрегать. Интуитивно я чувствовал опасность, то, что может нести смерть….

Я остановился. Сзади в спину ткнулся Петро, 2-й номер, за ним Коля, 3-й. Я приложил палец к губам и знаком показал им слушать каждому в своем направлении. Через несколько минут мы сомкнули головы в кружок.

– Что слышали?

– Да вроде бы все чисто. Только…

– Что только? – мне было важно получить подтверждение своих ощущений.

– Тише становится, а в том направлении, куда идем, что – то уж слишком тихо, даже птицы не щебечут.

Я задумался. По карте до точки контакта оставалось около двух километров. Если бы я организовывал засаду, то начал размещать посты наблюдения за противником как раз где-то на этом же расстоянии. Все сходилось. Впереди ждала смерть, она и разогнала все живое в округе.

Развернуться и уходить было нельзя. Свои ощущения к отчету о проведенном мероприятии не пришьешь, начальству причину не выполненного задания не объяснишь. Получить подтверждение засады на месте встречи с проверенным агентом можно только чьей – то, в лучшем случае – кровью, в худшем – смертью.

Оставалась надежда, что нас еще не обнаружили и можно спасти своих людей.

– Петро, остаешься за старшего. Дальше я пойду один. Сейчас аккуратно, тихонько выходите вон к тому хребту и ждете меня возле ручья. Если все нормально, то через два часа встретимся.

– А если не нормально? – Петр задумчиво смотрел на меня.

– То выходите сами к месту эвакуации и дальше по плану. Самим в героев не играть, если там засада, то лучше быть одному трупу, чем трем, – я начал говорить жестко, в приказном тоне, что допускал крайне редко, в исключительных случаях.

– Вообще командир должен командовать, а не совать голову к черту в пасть. Давай лучше я пойду, – уверенно взглянул на меня Петр, – не переживай, не подведу.

– Я кстати тоже не отказываюсь, – улыбнулся Николай.

– Так, хватит в демократию играть, будете командирами – будете принимать решения, а сейчас – вперед. И мужики – если что – уходите. Так мне легче будет….

– Командир, прекращай, все нормально будет, мы тебя еще женим, – глаза мужиков смотрели с грустью, каждый понимал, что это война – и что будет через минуту – одному богу известно.